Сборник - Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело

3. Стараясь объяснить причины, побудившие его решиться на цареубийство, Рысаков показал, что партия «Народная воля» считает террор одним из средств предпринятой ею политической борьбы: во-первых, для охранения революционного движения; во-вторых, для того, чтобы доказать народу силу и тем «высоко держать свое знамя и доставить ему обаяние», в-третьих, как ответ на строгие репрессивные меры правительства. Этими же соображениями обусловливалась и решимость партии стремиться к цареубийству. Не разделяя их в целом их составе и не сочувствуя террору вообще как постоянному средству борьбы, он, Рысаков, однако же, видел в терроре, и в особенности в посягательстве на жизнь ныне в Бозе почившего монарха, в данное время единственный, по его мнению, выход из общего натянутого и тягостного положения, единственное средство создать новые, удобнейшие условия жизни и деятельности социалиста как деятеля во имя блага народа. «Социалист, – заявляет обвиняемый, – если образно выразиться, носил свое право в дуле револьвера». В частности, со своей собственной точки зрения, он, Рысаков, видел в удачном цареубийстве средство: 1) прекращения вообще террора, уже ненужного при новом строе; 2) свободное развитие мирной социалистической пропаганды; 3) устранение экономических причин, могущих вызвать кровавый деревенский, аграрный террор, направленный против ближних врагов крестьянства, или бесформенный народный бунт, недоступный руководству партии и притом столь страшный по своим последствиям, что, по подлинным словам Рысакова, даже «мы, закоренелые злодеи, и те пугались его», и, наконец, 4) устранения непримиримо враждебного отношения верховной власти к социалистам. В силу всего этого он, по справедливому выражению Желябова, действительно рвался на цареубийство. Таким образом он, Рысаков, выступив, по предложению Желябова, добровольцем для совершения посягательства на жизнь государя императора, в сущности совершенно расходился со своею партией во взглядах на значение и цели этого деяния, посредством которого он хотел вызвать, при изменившихся условиях внутренней политической жизни всей страны, переход от не сочувственной ему исключительно политической борьбы к более согласной с его убеждениями мирной экономической борьбе за истинные, чуждые посторонней примеси, социалистические начала. Потому, давая Желябову согласие на преступление 1 марта, он поступал не как слепое орудие, а, по его выражению, «по чистой совести и побуждениям своей души и сердца».

В разъяснении прошедшей жизни и личной обстановки Рысакова, дознанием обнаружены некоторые характеристические данные, а именно:

Сын управляющего лесопильным заводом Громова в Вытегорском уезде Олонецкой губернии, Рысаков родился 2 мая 1861 года, а в 1874 году поступил в Череповецкое реальное училище, где успешно окончил курс в 1878 году и затем поступил в Горный институт, от которого, по крайней бедности, неоднократно получал единовременные пособия в 30–50 рублей, в том числе деньги для внесения платы за слушание лекций и на практические занятия. Кроме того, он получал еще из конторы Громова по 30 рублей в месяц за счет своего отца. В декабре 1879 года, по арестовании государственного преступника Степана Ширяева, Рысаков с товарищем своим Коновкиным явился на квартиру Ширяева требовать выдачи оставшихся после него вещей, вследствие чего и был задержан, причем оказалось, что перед этим Рысаков жил на одной квартире с обвиняемой по одному с Ширяевым делу Анной Долгоруковой. В декабре 1880 года был произведен обыск у заподозренного в политической неблагонадежности рабочего Ивана Гаврилова, у которого проживал и Рысаков. Это обстоятельство, по объяснению Рысакова, и побудило его, во избежание ареста, перейти на так называемое «нелегальное» положение, то есть проживание по чужому паспорту на имя Глазова. С того же времени, приблизительно с января 1881 года, он окончательно примкнул к «социально-революционной партии» и стал через Желябова получать содержание из ее фонда по 30 рубей в месяц. За неделю до перехода его на нелегальное положение Желябов, заявив ему о крайней недостаточности средств «социально-революционной партии», просил его достать денег, вследствие чего Рысаков под предлогом практических занятий взял у кассира Громова свое содержание за три месяца вперед, из которого и передал Желябову около 50 р[ублей].

По отзывам свидетелей, знавших Рысакова в Череповецком реальном училище и в Горном институте, он учился усердно и вел весьма скромную жизнь.