Кирилл Назаренко - Флот, революция и власть в России - 1917–1921

Очевидно, кто-то мог получить адмиральский или офицерский чин в конце 1917 – начале 1918 г. и не быть учтенным как адмирал или офицер в справке от 1 января 1918 г., но при этом фигурировать в числе бывших адмиралов или офицеров в справке от марта 1921 г. Нельзя исключать и того, что в «Мартирологе…» и у С. В. Волкова некоторые адмиралы и офицеры упомянуты без указания на факт их производства в чин белыми властями во время Гражданской войны.

Офицерский корпус русского флота продолжал пополняться вплоть до мая 1918 г., поскольку именно до этого срока учащиеся различных военно-морских учебных заведений имели право сдавать выпускные экзамены. 18 (5) февраля 1918 г. Верховная морская коллегия (ВМК) издала приказы об упразднении Морского корпуса и Школы мичманов военного времени [162]. В тот же день специальная комиссия, занимавшаяся планированием вооружения армии и флота, выработала новые предложения, согласно которым подлежали расформированию школы мичманов и курсы гардемарин флота [163].

Учащиеся последнего курса получили право сдавать выпускные экзамены. А. И. Деникин производил выпускников Морского корпуса в мичманы со старшинством с 24 февраля или 9 марта (один случай – старшинство с 9 июля 1918 г.), выпускников ОГК с 1 марта 1918 г., а выпускников КГФ с 1 января 1918 г. [164]Именно в эти дни гардемарины сдавали последний выпускной экзамен. Фактически они выполнили необходимые условия для производства в офицеры и могли впоследствии именовать себя бывшими мичманами, даже не получив формального утверждения в чине. В «Мартирологе…» имеется упоминание об окончании Морского корпуса кадетом 7 марта 1918 г. [165]Следовательно, это учебное заведение функционировало по меньшей мере до начала марта. Кстати, Л. С. Соболев также указывает на март как на последний месяц существования МК: «… Морское училище без лишнего шума развалилось. В один мартовский день те из гардемаринов, которые за это время не смылись к Каледину на юг или к Миллеру на север, вышли на набережную с буханкой хлеба и фунтом масла, отпущенными комитетом на первое время…» [166]Автор рассказа и сам был в числе «вышедших на набережную».

Авиационные учебные заведения вообще не были расформированы и продолжали свою деятельность. Так, Морская школа воздушного боя была просто переименована в Морскую школу высшего пилотажа 22 марта 1918 г. Тогда же был утвержден ее штат (6 инструкторов-летчиков, 25 учеников-летчиков) и определены денежные надбавки выпускникам и инструкторам [167].

Сколько именно гардемарин и юнкеров сдали экзамены на чин мичмана или прапорщика в начале 1918 г. сказать трудно, их могло быть до нескольких сот. Осенью 1917 г. ожидалось, что в течение 1918 г. офицерский корпус флота пополнится 150 выпускниками Морского училища, 90 выпускниками Отдельных гардемаринских классов, еще 200 человек должно было быть произведено в мичманы из гардемарин флота, ожидался также выпуск 300 прапорщиков по морской части, 250 офицеров планировалось произвести из кондукторов, матросов и гражданских судоводителей. Еще ставилась задача подготовить 250 прапорщиков по авиационной части. Всего в течение 1918 г. предполагалось пополнить флот 1240 офицерами. В условиях ввода в строй новых кораблей это пополнение не покрывало некомплекта, который должен был составить к концу года около 300 человек, то есть около 3 % штатной численности офицеров, и оценивался как незначительный [168].

Фактическая численность бывших морских офицеров к началу Гражданской войны превышала цифру 8060. К тому же бывшие зауряд-прапорщики вполне могли именовать себя просто прапорщиками: это было не только более престижным, но и более понятным. Нельзя не учитывать и того, что с лета 1917 г. наметилась тенденция к упразднению чинов прапорщиков, подпоручиков, поручиков по Адмиралтейству с переименованием их в мичманы военного времени или мичманы военного времени берегового состава. Лица, окончившие Школу прапорщиков флота или произведенные в офицеры из нижних чинов в 1917 г., получили уже чины мичманов военного времени. Вполне естественно, что и другие прапорщики и подпоручики морского ведомства могли впоследствии именовать себя мичманами или лейтенантами. Нужно учитывать возможность пополнения престижных категорий офицеров морского ведомства во время Гражданской войны явочным порядком. О том, как далеко могло зайти смешение различных категорий офицеров и чиновников после революции, свидетельствует, например, фигурирующий в «Опыте…» лейтенант по Адмиралтейству В. Белетченко, который, вероятно, был мичманом военного времени берегового состава, позднее произведенным уже белыми властями в штабс-капитаны по Адмиралтейству, сам себя переименовавший в нелепый чин лейтенанта по Адмиралтейству [169]. В Красном флоте летом 1919 г. М. Н. Варфоломеев, бывший младший чиновник Архива Морского министерства, именуется «военным моряком», хотя до революции был гражданским чиновником морского ведомства [170]. Так действовал и герой рассказа Л. С. Соболева, недоучившийся гардемарин распущенного Морского корпуса Юрий Шалавин: он идет «наниматься в бывшие офицеры». «Впервые попав на настоящий корабль… подавая командиру рапорт… (он. – К. Н. ) с гордостью подписал: “б. мичман Ю. Шалавин”, видя в этой явной лжи необходимый пароль и пропуск в тесный круг “благородного общества офицеров”, как именовалась в морском уставе кают-компания» [171].