Кирилл Назаренко - Флот, революция и власть в России - 1917–1921

Говоря о существовании отдельного от сухопутного морского ведомства, следует учесть, что его бытие было оправдано в эпоху, когда взаимодействие сухопутной армии и флота происходило эпизодически, а главной задачей военно-морских сил были самостоятельные операции. При наличии сильного флота, способного действовать в отдаленных уголках мирового океана, существование самостоятельного центрального органа управления им вполне целесообразно. При отказе от строительства океанского линейного флота и курсе на чисто оборонительный прибрежный флот было логично отказаться от существования самостоятельного морского ведомства. Вопрос о роли и месте армии и флота остро стоял в 20-е годы. Не удивительно, что в условиях оборонительной внешней политики и крайней экономии на военных расходах встал вопрос о ликвидации самостоятельного центрального органа руководства флотом и подчинении его сухопутному ведомству. Точно так же на этом этапе была окончательно отвергнута идея создания самостоятельного авиационного наркомата, а вся авиация вошла в подчинение единого Наркомата по военным и морским делам. Вести речь об организационном равноправии армии и флота можно тогда, когда их силы и стратегическая роль сравнимы. Когда они несопоставимы, невозможно говорить об организационном равноправии. В дореволюционное время оно было отчасти политическим наследием Петра Великого, за этим равноправием стояла традиция. После революции эта традиция была, по меньшей мере, поставлена под сомнение, если не вовсе утрачена.

Такой спор был характерен не только для России, флот которой по объективным причинам всегда страдал от неустойчивости своих перспектив. Возможность организационного поглощения флота сухопутной армией в эпоху промышленного переворота и индустриализации, страх флотских кругов перед таким поглощением, были сильны даже в таких «традиционных» морских державах, как Англия и Франция. С середины XIX в. по мере роста сухопутной армии, которая поглощала громадные контингенты новобранцев и начала превосходить флот по численности личного состава в десятки раз, этот страх только усиливался. Вместе с тем разницу между армией и флотом, казалось бы, стирало появление паровых кораблей, которые могли свободно маневрировать независимо от ветра, развитие средств связи, когда радио впервые дало возможность непрерывного управления кораблями и эскадрами. В результате возникло ощущение, что принципы морской тактики, напоминают «принципы, на которых основано маневрирование батареи полевой артиллерии» [1190], как писал известный реформатор английского флота адмирал Д.-А. Фишер.

Ведомственное противостояние флота с сухопутной армией имело свою логику. Борьба за ведомственную самостоятельность неизбежно приводила либо к созданию внутри армии и флота структур, дублировавших функции друг друга (морская пехота, морская авиация, подчиненные флоту части береговой обороны, речные и озерные силы, подчиненные армии), либо к попытке теоретического обоснования полного отказа от взаимодействия этих видов вооруженных сил. Первый путь наметился еще в середине XIX в. По словам английского историка С.-И. Гамильтона: «И французские, и британские морские офицеры отнюдь не были в восторге от перемены приоритетов стратегии и тактики. По мнению некоторых, флот превращался в подчиненную армии службу, исполняющую чуть ли не транспортные функции. В 1859 г. Принц Жуанвиль [1191]писал: “С использованием пара уподобление морской войны войне сухопутной набрало ход, и если мы не сможем содержать постоянного корпуса морских стрелков и артиллеристов, мы немедленно превратимся в перевозчиков пехоты и артиллерии… Мы будем представлять собой не более чем корпус специалистов, не имеющий ни значения, ни влияния”» [1192].

Кстати, в некоторых случаях, выделение особого центрального органа управления военно-воздушными силами, если этот орган обладал подлинной самостоятельностью и авторитетом, приводило к тому, что ВВС поглощали противовоздушную оборону и даже обзаводились собственными сухопутными соединениями. Ярким примером этого процесса являются Люфтваффе фашистской Германии, в составе которых в 1943 г. появились даже танковые и моторизованные соединения («парашютно-танковая дивизия Герман Геринг» и «парашютно-моторизованная дивизия Герман Геринг»), не говоря уже о десятке парашютных и двух десятках «авиаполевых» (фактически пехотных) дивизий [1193].