Пантелеймон Кулиш - История воссоединения Руси. Том 1

Экономический быт запорожской к олонии. — Пограничные старосты действуют заодно с казаками. — Меры центральной власти к подавлению казаков. — Экономическая несостоятельность этих мер. — Старания панов-колонизаторов сделать из русских провинций новую Польшу. — Препятствия в политическом и социальном положении страны.

Рассказ Папроцкого выразительными чертами рисует местность, в которой гнездилось новое казачество. Становится понятным, почему она оставалась "дикими полями", безлюдною пустынею, не принадлежащею никому из соседних народов. Это были пространства бесплодные, опустошаемые саранчею, удаленные от поселений настолько, что человек рисковал умереть голодною смертью во время переходов. Некоторые только места изобиловали рыбою и дичью, да на больших расстояниях были разбросаны оазисы богатой растительности для пастьбы скота. Удалиться за Пороги — значило подвергнуть себя многим лишениям, которые мог выдерживать только человек с железною натурою. Чтобы войско могло стоять в этой пустыне кошем, отряды его должны были заниматься охотою и рыболовством. Даже добывание соли сопряжено было с далекими переездами и опасностями [48], и потому казаки вялили рыбу, натирая ее древесною золою вместо соли. Можно себе вообразить, какова была одежда низовых рыцарей, нуждавшихся в дневном пропитании. Но запорожцы относились к подобным лишениям с некоторою гордостью: по их понятиям, лишения были не только чем-то неизбежным, но и необходимым, как залог их могущества. О татарах Бильский говорит, что они сильны своею быстротою да способностью переносить всякие лишения. Казаки не могли бы совладать с татарами, если б не усвоили тех же способностей в высшей степени. Шляхтичей, прибывших к ним в товарищество, они встретили неприязненно, и не хотели довериться человеку, незнакомому с нуждою. "Это какой-то изнеженный пан; не испытав никогда нужды, не в силах он вытерпеть наших недостатков". Так рассуждали казаки о Самуиле Зборовском.

Казак сиромаха — было давнишнею народною поговоркою. На Украине, где сиромахою обыкновенно называется волк, в смысле голодного скитальца. Казак и убожество, казак и нужда — эти два понятия имели всегда близкое сродство. Вспомним распространенное по Украине изображение запорожца, с надписью:

Это отголосок времен Зборовского, когда неизбежным условием казачества были — нищета, голод и всякие лишения.

Оршанский староста, Филон Кмита, описывает (1514 г.), черкасских казаков, служивших московскому царю, жалкими оборвышами, которым, однакож, это не мешало побивать татар и получать от царя жалованья больше обыкновенного. В записках французского стратегика Дальрака, сопровождавшего Яна Собеского в походе под Вену, находим «дикую милицию» казацкую, поразившую европейца своею невзрачностью, — хотя до прихода этой дикой милиции, именно запорожской пехоты, Ян Собеский не решился начать сражения [49]. Даже в ближайшее к нам время московский «поп Лукьянов» изобразил вольницу Палия чертами, которые перешли к ней по наследству от запорожских воинов-отшельников. "Вал (в Хвастове) земляной, по виду не крепок добре, да сидельцами крепок, а люди в нем — что звери. По земляному валу ворота частые, а во всяких воротах копаны ямы, да солома постлана в ямы. Там палеевщина лежит, человек по двадцати, по тридцати; голы, что бубны, без рубах, нагие, страшны зело. А когда мы приехали и стали на площади, а того дня у них случилося много свадеб, так нас обступили, как есть около медведя; все казаки, палеевщина, и свадьбы покинули; а все голудьба безпорточная, а на ином и клочка рубахи нет; страшны зело, черны, что арапы, и лихи, что собаки: из рук рвут. Они на нас стоя дивятся, а мы им и втрое, что таких уродов мы отроду не видали. У нас на Москве и в Петровском кружале не скоро сыщешь такова хочь одного".

Удерживая казаков от нападения на татарские села, Зборовский, как мы видели, должен был их удовлетворять собственным имуществом. То же самое, в больших размерах, делал и король, Стефан Баторий. Он посылал казакам через Луцк сукно; он платил им жалованье за походы в Московское царство. Но средства его были недостаточны для того, чтобы всех людей, привыкших жить "татарским и турецким до бром", как называли казаки военную добычу, удерживать от грабежей и набегов. Напрасно вписывались в замковые книги, объявлялись в публичных местах и рассылались по шляхетским домам королевские универсалы, повелевавшие хватать и сажать под стражу неоседлых шляхтичей, мещан и других простолюдинов, которые промышляли походами в соседние с подольскою, волынскою и киевскою Украиною земли. Пограничные старосты и представители воинственных панских домов продолжали старый промысел чрез посредство казаков, которых они были обязаны предавать в руки правосудия. Как турки, торговавшие в Очакове, Килии, Белгороде, Тягине, давали убогим татарам своих лошадей для вторжения в Украину, так украинские паны снабжали казаков оружием и всем необходимым для набегов на татарские улусы и турецкие города, а некоторые и сами хаживали с ними в походы. При таких обстоятельствах мудрено было королю, занятому войною с московским царем, обуздать казаков. Казни их предводителей, Подковы в 1578 и Зборовского в 1584 году, только раздражили отчаянных людей, которых королевский меч досягал лишь случайно. От смерти Подковы до гетманства Зборовского, казаки не переставали вторгаться в Молдавию и воевать с татарами; а когда король, на другой год после казни Зборовского, послал к ним своего дворянина, Глубоцкого, с последним увещанием, они утопили его в Днепре.