Елена Гуськова - Агрессия НАТО 1999 года против Югославии и процесс мирного урегулирования

1 июня Тэлботт доложил руководству, что позиция России его всё ещё не устраивает. Русские даже не согласны с необходимостью вывода всех югославских спецподразделений и требуют, чтобы российским миротворцам был отведён в послевоенном Косове отдельный сектор. М. Олбрайт дала Строубу указания ограничиться первым пунктом. «И тут внезапно Москва уступила», — вспоминает М. Олбрайт. По второму пункту мы договорились так: этот вопрос России следует обсуждать со всем Альянсом. Главное, что он не касается Милошевича [645] Олбрайт М. Указ. соч. С. 544. .

В Министерстве обороны РФ велась очень интенсивная подготовка к предстоящим трёхсторонним переговорам в Бонне. Военные согласовали позиции с югославским руководством, провели совещание с представителями МИДа, в частности, с первым заместителем министра иностранных дел А. А. Авдеевым, руководителями департаментов, взвесили позиции югославской стороны и НАТО. И что очень важно — они подготовили проект директивы Б. Н. Ельцина, в которой были сформулированы цели предстоящих переговоров: немедленное прекращение бомбардировок, сохранение целостности СРЮ, возвращение беженцев, восстановление переговорного процесса, его перевод в русло политического урегулирования. В решении всех этих задач предусматривалась активная роль России. Такая серьёзная подготовка давала военным немалые надежды на упрочение российских позиций. При этом Л. Г. Ивашов был готов частично уступками, частично лукавством и упрямством добиться для Сербии наиболее благоприятного решения. Гибкость проявилась уже на этапе подготовки текста Директивы для президента. В ней не настаивалось на немедленном прекращении бомбардировок как первоочередном условии. «Предлагался довольно гибкий вариант, позволявший и натовцам сохранить лицо, и задачу решить: начало политического процесса, достижение договорённостей увязывалось с одновременным прекращением бомбардировок. Президент РФ согласился с нашими предложениями», — вспоминает Л. Г. Ивашов [646] Ивашов Л. Г. Косовский кризис 1999 года. Бросок на Приштину… С. 95. .

Российские военные стремились перевести мирную операцию в Косово под эгиду ООН, предлагали ввести на территорию края войска нейтральных государств или стран — членов НАТО, которые не участвовали в агрессии против Югославии. В свете событий на Балканах их заботило также то, что России надо восстанавливать свой военный потенциал, принять меры для обеспечения своей безопасности и безопасности своих союзников и партнёров.

А дальше — любопытная деталь, которая поможет объяснить и понять многие драматические моменты, случившиеся в Бонне. Речь идёт о полномочиях и единоначалии в российской делегации. Кто кому подчиняется? В. С. Черномырдин, естественно, — Президенту, а военные в составе делегации — В. С. Черномырдину? И в этом случае все его решения, а особенно ошибочные, станут окончательными? Военные подстраховались. Получив подписанный Президентом документ, генералы трансформировали его в указание министра обороны для военной части российской делегации. Таким образом, у Л. Г. Ивашова была директива от И. Д. Сергеева, а у В. С. Черномырдина — директива Б. Н. Ельцина, согласованная с министром обороны. Обе обязывали всю делегацию, начиная с её руководителя, действовать энергично, твёрдо, последовательно, отстаивая принципы международного права и ограничивая поползновения НАТО. Однако последнее слово всё-таки было за В. С. Черномырдиным.

Позиция военных не могла не отразиться и на настроениях Президента. Накануне решающих переговоров в Бонне, в воскресенье, 30 мая, Б. Ельцин решил повлиять на взгляды натовцев и заранее обговорил свой звонок с администрацией президента Клинтона. Однако говорил с Клинтоном не он, а С. Степашин, недавно сменивший Е. Примакова на посту премьер-министра. Намекая на С. Тэлботта, Степашин просил прислать на переговоры кого-нибудь более ответственного, например, вице-президента или, если не получится, хотя бы госсекретаря. С. Тэлботт казался непреклонным, а Россия надеялась на корректировку позиции НАТО. С. Тэлботт слушал этот разговор по параллельному телефону в Овальном кабинете и не хотел быть уволенным российским премьер-министром на важнейшем задании всей своей карьеры. Клинтон же воспринимал ситуацию с юмором и не предполагал уступать. «Клинтон подмигнул и знаком дал понять, чтобы я не переживал», — вспоминал С. Тэлботт. С. Степашину он сказал, что представитель США облечён всеми полномочиями [647] Тэлботт С. Указ. соч. С. 382. . Однако и Б. Клинтон до конца не был уверен в исходе переговоров. Он предполагал, «что в Белграде уже что-то подготовили и теперь собираются вбить последний гвоздь». Знай бы эту неуверенность в Москве, как бы можно было красиво провести эти переговоры в интересах, прежде всего, России.