Игорь Фроянов - Уроки Красного Октября

Но не только злодейское убийство Августейшей Семьи нанесло огромный вред русскому православному сознанию. Вся политика большевиков вплоть до Великой Отечественной войны была направлена против православной церкви, которая подвергалась чудовищным гонениям, а ее иерархи – жестоким преследованиям. Разрушались и осквернялись храмы. Воинственный атеизм калечил души людей, обращая их в безликую массу, живущую по плотским законам «мира сего», где все дозволено, если совершается ради приближения коммунистического земного рая. Религиозные недруги России могли радостно потирать руки, а творцы революции против России чувствовать удовлетворение. Но Промыслом и Попечением Божьим русская церковь, несмотря ни на что, устояла, а православная вера не угасла. «Злобесный», как выражались наши предки, замысел покончить со святоотеческой верой не состоялся.

Не удалось реализовать и основную мысль плана Парвуса, предусматривавшую расчленение России на малые государства. Распад страны, начавшийся после Февраля и при Керенском оформившийся в целенаправленную политику, был остановлен большевиками, которые выступали против децентрализации по принципиальным мотивам. В «Критических заметках по национальному вопросу», опубликованных в конце 1913 г., Ленин подчеркивал, что марксисты негативно относятся к децентрализации. Время, полагал он, диктует необходимость существования «возможно более крупных и возможно более централизованных государств». Поэтому « при прочих равных условиях» сознательный пролетариат всегда будет отстаивать более крупное государство. Он всегда будет бороться против средневекового партикуляризма, всегда будет приветствовать возможно тесное экономическое сплочение крупных территорий, на которых могла бы широко развернуться борьба пролетариата с буржуазией» [335].

Ориентация Ленина на мировую революцию, в которой России отводилась роль своеобразного локомотива, совершенно исключала, на наш взгляд, идею расчленения Российской империи на ряд мини-государств, поскольку задавать тон в этой революции могла только крупная и мощная держава, способная своей громадой потянуть за собой другие европейские государства.

Таким образом, Ленин и большевики являлись «сторонниками сохранения крупного централизованного, унитарного государства, развивающегося как социалистическое по характеру своей социально-политической системы и допускающего национально-территориальную автономию отдельных народов в рамках этого единого государства» [336]. Им, следовательно, было не по пути с Парвусом и теми, кто преследовал цель территориального раздела России.

Отсюда логически вытекала конкретная политика большевиков по восстановлению территориального единства России, существенным образом нарушенного после февральского переворота. В. В. Шишкин пишет:

«К концу 1918 года советская власть существовала лишь на территории, примерно равной по своим размерам феодальной Московии до завоевательных походов Ивана Грозного. Спустя четыре года части бывшей Российской империи за относительно небольшим изъятием вновь были включены большевиками в единое государство, которое по своему сплочению и подчинению центральному руководству по крайней мере не уступало старой самодержавной монархии. Это, помимо прочего, стало результатом достаточно последовательной национальной политики новой власти, которая проводила ее, в то же время сообразуясь с реальной обстановкой, складывавшейся после Октября 1917 г. в национальных окраинах России и в пограничных с ними государствах» [337].

Стало быть, большевикам потребовалось всего четыре года для восстановления единой России. Чтобы по-настоящему оценить данный факт, надо вспомнить, в каком состоянии распада находилась страна вскоре после Октября. В одном из докладов, переданных германскому статс-секретарю в начале декабря 1917 г., читаем:

«Обстановка в самой России неописуема. Образовалось множество различных независимых республик, и последняя новость – возникают уже немецкие республики военнопленных. В некоторых местах, где были расположены лагеря военнопленных, хаос и беспорядок позволили пленникам взять управление и организацию питания в свои руки, и сейчас они кормят не только себя, но и окрестные деревни. Русские крестьяне чрезвычайно довольны таким оборотом дела и вместе с пленными образовали что-то вроде республиканского правления, которое возглавляют немецкие пленные. Это можно назвать новым явлением в мировой истории. Поистине Россия в еще большей степени, чем Америка, страна неограниченных возможностей» [338]. Автор доклада, как видим, рисует обстановку полного паралича центральной власти. И тем не менее большевистская власть утвердила себя и восстановила государственное единство. И в этом ее бесспорная заслуга.