С. Анучин - Нижегородские исследования по краеведению и археологии — 1999

По Нижегородскому летописцу члены НАЭК установили и время и событие. В конце 1608 г. под влиянием агитации игумена Луховской пустыни Ионы и агентов Лжедмитрия I балахнинцы переметнулись на его сторону и должны были с отрядами Лжедмитрия I захватить Нижний Новгород. Но по неизвестным причинам балахнинцы оказались одни под стенами Нижегородского кремля. Воевода Алябьев отбросил их от города и погнал к Балахне. Высланное мятежниками подкрепление было также разбито. Главари — балахнинский воевода Голицин, земские старосты и агенты Лжедмитрия — были схвачены, привезены в Нижний, где их судили и повесили на Нижнем базаре. С другими же пленными учинили расправу в Балахне. Вероятно, открытая могила и была местом их погребения.

В январе 1924 г. НАЭК вновь обращается в губмузей с просьбой о выдаче «Открытых листов» на раскопки для А. Я. Садовского, Н. М. Романова, С. М. Парийского и И. С. Окулич. В том же месяце ученый совет рассмотрел вопрос о продолжающихся любительских раскопках курганов, особенно краеведами- школьниками. Было вновь решено просить губисполком издать «Обязательное постановление» о воспрещении всяких раскопок лицам и учреждениям, не имеющим права производства раскопок 14. 29 января совет обращается в музейный отдел Главнауки Наркомпроса с просьбой предоставить НАЭК право на судебное преследование лиц, замеченных в таких действиях. В тот же день ученый совет в целях сохранения вещественных памятников старины (курганов, городищ, стоянок) признал необходимым «при производстве работ и исследований на поверхности и в недрах земли» и в случае нахождения указанных памятников немедленно сообщать о них соответствующим археологическим центральным и губернским учреждениям. До их заключения строительные и иные работы на местах расположения памятников не должны были производиться 15.

В 1924 г. по причине скудости средств осуществлялись лишь археологические разведки, да и то большей частью на средства самих членов НАЭК. Так, С. М. Куль во время своего отпуска пожелал заняться обследованием волжских и окских дюн. Профессор Н. М. Романов предполагал осмотреть описанные А. П. Мельниковым археологические стоянки от с. Бор до с. Рожново. Предварительная разведка показала их естественное происхождение. Тот же Романов на заседании ученого совета 2 сентября 1924 г. сообщил присутствующим о полученных им сведениях, что в окрестностях с. Желнино в дюнном бугре найдена керамика эпохи неолита и предложил произвести там разведки.

6 сентября бригада в составе А. Я. Садовского, Н. М. Романова, С. М. Парийского и И. С. Окулич произвела разведку. Дюна находилась на левом берегу Оки, в полуверсте от Желнино. Были заложены шурфы, материал которых подтверждал наличие здесь стоянки «возможно, более ранней, чем пора Сейменовского человека» 16. Кстати, Окские дюны от Желнино до Павлова по поручению НАЭК обследовал студент МГУ, впоследствии известный археолог, профессор О. Н. Бадер. Его разведками новых памятников выявлено не было. Но жители Желнино сообщали о новых находках, и 4—5 октября С. М. Парийский выехал в село для продолжения исследований. Выяснив у местных жителей, где были найдены орнаментированные черепки, археологи обследовали 13 холмов и сделали новые, хотя и немногочисленные находки.

В производственном плане комиссии на 1925 г. первым пунктом стояли археологические работы. В плане отмечалось: «Эта работа тем более необходима, что исследования Желнинских дюн не закончены, а Сормовские… требуют тщательной проверки согласно последним методическим требованиям» 17. В апреле 1925 г. НАЭК вновь напомнил губисполкому о неотложности издания «Обязательного постановления», предложив новый вариант проекта. На сей раз он был гораздо объемнее и основывался на существующих законодательных актах и инструкциях. В нем всем уездным, районным и волостным исполкомам, городским и сельским Советам рекомендовалось принять «действенные меры» к охране археологических памятников. Для этого уполномоченные учреждения обязывались следить за тем, чтобы археологические памятники не использовались в качестве строительных материалов, а заповедные территории не раскапывались и не распахивались для хозяйственных целей. Предупреждалось, чтобы археологические памятники защищались охранной полосой шириною не менее одной сажени.

Обо всех обнаруженных предметах и случайных находках необходимо было немедленно информировать Нижегородский губмузей с указанием места и времени находок, а также имени и местожительства «находчика». Местные власти должны были следить за тем, чтобы все археологические предметы сдавались в Нижегородский исторический музей. Если же они укрывались, то рекомендовалось их изымать, а виновных привлекать к ответственности в «установленном порядке». Власти обязаны были принимать меры к прекращению самостоятельных раскопок и иных действий, ведущих к разрушению археологических памятников.