С. Анучин - Нижегородские исследования по краеведению и археологии — 1999

После неоднократных напоминаний НАЭК местным властям о необходимости сбережения древних курганов президиум Нижгубисполкома 23 июня 1923 г. предложил комиссии составить проект Обязательного постановления о воспрещении самовольных раскопок курганов, согласовав проект с прокурором и внеся его на рассмотрение президиума. Получив от Российской академии истории материальной культуры необходимый законодательный материал, ученый совет НАЭК составил требуемый проект. В нем говорилось, что «всякие самочинные археологические разведки и раскопки со стороны учреждений и отдельных лиц строго воспрещены». Пояснялось, что на основании декрета Совнаркома РСФСР от 18 апреля 1919 г. «Открытые листы» на раскопки выдаются на основании заключения Академии истории материальной культуры исключительно археологическим отделом Всероссийской коллегии по делам музеев и охране памятников истории и старины. «Открытые листы», говорилось в проекте, должны представляться местным исполкомам, а виновные в нарушении Обязательного постановления «будут подвергнуты законной ответственности» 10.

Прокурор согласился с проектом и переслал его в губиспол ком. Но постановление по неизвестным причинам так и не было принято. В марте 1924 г. комиссия вновь вернулась к этому вопросу. В журнале заседаний Ученого совета НАЭК зафиксировано предложение А. Я. Садовского: «…ввиду близкого наступления удобного для раскопок времени следовало бы просить губисполком о распубликовании Обязательного постановления» 11. Но и на сей раз дело застопорилось.

Члены комиссии предпринимали и другие шаги в отношении археологического изучения прошлого Нижегородчины. Председатель НАЭК, отчитываясь о деятельности комиссии за 1922 г., отмечал, что непосредственно им собирались материалы к археологической карте губернии, на которой регистрировались не только места раскопок, но и отдельные находки. С этой целью были просмотрены периодические издания с 1840 г., сборники НГУАК и «Нижегородские сборники», материалы археологических съездов, обществ, комиссий и т. д. Выявленные данные занесены на специальные карточки, общее число которых составило к 1923 г. 250 12.

В 1923 г. Балахнинский электрострой предполагал срыть большую часть волжских дюн. Еще в 80‑х гг. XIX столетия профессор В. В. Докучаев нашел в Балахнинских дюнах на берегу реки Железницы орудия каменного века и керамику неолитического времени. В 1904—1905 гг. В. И. Каменский, а в 1916—1917 гг. В. С. Жуков провели здесь раскопки. Выявленные ими памятники были сданы в столичные музеи. Поэтому, узнав о решении «Электростроя», НАЭК спешно мобилизовала все свои средства на раскопки дюн до начала работ. Раскопки проводились под руководством В. С. Жукова. Было найдено 84 кремневых предмета, 4 сланцевых и 1 кварцевый. Среди них топоры, долота, скребки, наконечники стрел и пр. Очень много было также орнаментированной керамики.

Вторые раскопки этого же года были осуществлены в Сормове. Там в местечке Починки при взятии песка для строящегося дома был найден прекрасной сохранности диоритовый топор индогерманского типа. Опасаясь, что местные жители будут производить самовольные поиски, НАЭК обратилась к губисполкому и Сормовскому исполкому с просьбой издать распоряжение о запрещении раскопок дюн. Одновременно были произведены раскопки в районе находки топора. Однако положительных результатов они не дали. Несмотря на неудачу, ученый совет, основываясь на данных В. В. Докучаева и В. А. Городцова, все же предполагал на будущий год обследовать окрестности Сормова.

В 1923 г. археологические разведки здесь осуществлялись А. Я. Садовским и В. Т. Илларионовым, а профессор Н. М. Романов и С. М. Парийский обследовали район озера Мордова. Позднее В. С. Жуков и Н. М. Романов исследовали Парашнинскую дюну, что в 10 верстах от Балахны. В. С. Жуков совместно с А. Я. Садовским обследовал и дюны около устья речки в районе Воняты, Больших и Малых Могилец, Черной и Шелунова 13. В том же году комиссии удалось раскрыть одну из нижегородских тайн, относящуюся к эпохе Смутного времени. В сентябре 1923 г. рабочие «Электростроя» при работах на песчаном бугре вблизи железнодорожного полотна и в 100 саженях от главного здания «Электростроя» наткнулись на яму, наполненную человеческими костями, среди которых были обнаружены 120 черепов. Значительная часть погребения находилась под полотном железной дороги, поэтому археологам удалось исследовать лишь незначительную ее часть. Обезглавленные тела были брошены в яму в беспорядке. На дне ямы был найден небольшой медный нательный крест XVI в. У археологов создалось впечатление, что здесь захоронены люди после какой-то грандиозной казни.