В Уколова - Последний римлянин (Боэций)

Крайне истолкованный номинализм неожиданно оборачивался разрушением единства троицы, ибо каждая ее ипостась как бы превращалась в индивидуального бога **. {72} Абеляр, который был сторонником умеренной позиции - концептуализма, тем не менее подчас действительно обнаруживал склонность к номинализму. В номинализме, с его интересом к индивидуальным вещам и мощной силой мыслительной дезинтеграции, уже брезжило наступление новой интеллектуальной эпохи, когда люди больше будут интересоваться явлениями земного мира, чем неизменной красотой мира вечного. Концептуализм в итоге тоже приводил к рационализму и свободомыслию.

______________

** Этот аргумент не преминул использовать против Абеляра Бернар из Клерво, впрочем и сам таким же образом погрешивший в своих сочинениях и от этого, быть может, еще яростнее нападавший на своего противника.

Философ, которого Боэций называл "своим Аристотелем", стал для развитого средневековья Философом по преимуществу. Имя его даже не надо было называть, ибо, когда средневековый читатель видел слово Философ, начертанное с большой буквы, он знал, что речь идет об Аристотеле. Нельзя также не вспомнить, что первый после Боэция перевод Стагирита на один из развивающихся европейских языков (старонемецкий) был сделан в начале XI в. Ноткером Заикой с помощью боэциевых версий аристотелевских "Категорий" и "Об истолковании".

Помимо переводов и комментариев к сочинениям Аристотеля и Порфирия, большое значение для становления схоластической философии имели оригинальные логические сочинения Боэция - "Введение в теорию категорических силлогизмов", "О гипотетических силлогизмах", "О разделении", "О категории различия" и, наконец, комментарий к "Топике" Цицерона. Эти труды в средние века входили в число основных учебников по логике. Списки их вплоть до XVI в. были широко распространены в библиотеках Западной Европы, что свидетельствует об их исключительной популярности. Без столь важной работы Боэция по выяснению, уточнению, переводу, детализации и выработке философской, логической латинской терминологии просто невозможно представить весь дальнейший ход развития средневековой схоластики, получившей от "последнего римлянина" не только терминологический аппарат, но и прекрасные образцы тончайшей нюансировки и методики доказательств.

Боэций также считается одним из основателей пропозициональной логики, разработавшим теорию гипотетических силлогизмов, и в настоящее время не утратившую свое значение в логике. Боэций в теории силлогизмов по-{73}шел дальше Аристотеля, детально разрабатывая правила дедукции, обращаясь при этом к наследию греческих философов Феофраста и Евдема, а также к логике стоиков. Не вдаваясь в подробности классификации силлогизмов у Боэция, отметим лишь, что гипотетические силлогизмы он делит на восемь видов. Ему же принадлежит и создание употребляемых до сих пор наименований отдельных элементов силлогизма: средний термин, больший термин, меньший термин.

Логические сочинения и комментарии Боэция сыграли значительную роль не только в философии средневековья, но и в развитии системы образования в ту эпоху. Если его "Наставления к арифметике" и "Наставления к музыке" были положены в основу преподавания "математических" дисциплин, то эти стали ядром преподавания диалектики - центральной дисциплины тривиума - и собственно философии. На них школяры и студенты университетов обучались началам метода логической аргументации и формальных логических построений, овладевали логическим методом. С помощью боэциевых переводов и логических сочинений была осуществлена подготовка к овладению наследием Аристотеля, ставшим доступным западному миру в более полном объеме лишь в XIII в. Вообще же число средневековых комментариев к логическим произведениям "последнего римлянина" очень велико 15, и значение их для интеллектуальной жизни средневековья трудно переоценить,

Идея примирения учений Платона и Аристотеля, выдвинутая Боэцием, находила сторонников и среди философов последующих веков. В частности, она привлекла Альберта Великого. Спор о Платоне и Аристотеле (хотя уже не под прямым влиянием "последнего римлянина") вспыхнул с новой силой в философии Ренессанса и оказался весьма значимым для судеб европейского гуманизма. Таким образом, Боэций, писавший для школы и заботившийся о философском просвещении, оказался у истоков многовековой идейной борьбы. От него как бы протянулась нить через всю последующую историю интеллектуальной жизни и философии Западной Европы вплоть до конца Возрождения. {74}