Array Коллектив авторов - Королевский двор в Англии XV–XVII веков

Известно, что Ричард II обратился к архиепископу Кентерберийскому с просьбой совершить помазание, но тот отказался, сославшись на то, что только помазание, осуществленное в момент коронации, может обладать чудодейственной силой и остается неповторимым. При этом вера короля в чудодейственную силу содержимого флакона была настолько сильна, что он взял его с собой в Ирландию, повесив на шее [945].

Возвратившись из похода, король не расстается с реликвией, но архиепископ Эранделл, ставший к этому времени одним из его злейших врагов, завладевает священным сосудом на том основании, что «на то не было божественной воли, чтобы он [Ричард II] был помазан этим маслом, и что оно на самом деле предназначалось другому». Священный сосуд оставался в ведении архиепископа «вплоть до коронации нового короля [Генриха IV], который первым из всех английских королей был помазан этой благоухающей жидкостью» [946].

К середине того же столетия св. сосуд Томаса Беккета обрел свое место в самой церемонии: его стали хранить в Вестминстерском аббатстве и именно оттуда его доставляли для коронации. Сосуд нес епископ в парадных одеждах, перед которым представители капитула несли крест и свечи, и именно таким образом отряженная процессия доставляла святыню к алтарю в соборе св. Петра. Как только процессия достигала короля, сидевшего в кресле напротив сооруженного по случаю подиума, он вставал и приветствовал доставленную часть коронационных инсигний.

В 1440-х годах элементы и порядок доставки св. флакона в церковь св. Петра были зафиксированы в новом регламенте, известном как Liber Regie Capelle [947], отражавшем также ту часть церемонии, которая была связана с приготовлениями в королевской часовне. Уже тогда очевидно сосуд заново обрел прежнее оформление и был помещен в специальное отверстие между крыльями фигурки золотого орла. Ричард III окончательно закрепил право на хранение флакона за Вестминстерским аббатством, и после его смерти сосуд окончательно вошел в состав королевских регалий [948].

Церемония преподнесения монарху меча, как уже отмечалось, символизировала вручение ему власти над королевством. Среди всех мечей, используемых в церемонии, первенствующее положение занимал меч, известный как Curtana: под таким названием он впервые официально упоминается в 1377 г. и затем опять фигурирует в 1399 г. как «главный меч королей Англии» [949].

Очевидно, источник подобных представлений о символической функции Curtana следует искать в церемониальных обращениях к англосаксонским королям, характерных для Второго коронационного чина, в которых при вручении меча обычно подчеркивалось, что его использование возможно только в интересах церкви и для того, чтобы с ее согласия вершить правосудие над мирянами [950]. Отношение к Curtana как мечу правосудия уточняется в литургическом сценарии коронации Генриха IV, где в соответствующих рубриках, относящихся к церемонии вручения меча, акцентируется обломанный клинок как символ христианского правосудия [951]. Именно там впервые встречается ассоциация Curtana с мечом Тристана.

Корни этой ассоциации, очевидно, восходят к началу XIII в. [952]Именно тогда в легенду о Тристане и Изольде включается сюжет с поединком знаменитого героя и Морхольта – шурина короля Ирландии, требовавшего, как известно, выплаты дани с корнуоллского правителя Марка, при дворе которого Тристан добивается почета и уважения. Выступив защитником своего покровителя, Тристан убивает Морхольта, но при этом обламывает клинок, острие которого остается в кровоточащей ране противника [953].

Начиная с конца XIV в. Curtana как меч королевства начинает регулярно фигурировать во всех процессиях сразу же за тремя мечами (Ланкастерским, мечами терпимости) [954]. При этом и у Аска, и у Фруассара Curtana, покрытая белой материей, перетянутая золотыми лентами, фигурирует в процессии между короной, скипетром и державой, с одной стороны, и тремя другими мечами, с другой. То, что меч был скрыт в ткани, символизировало, вероятно, что шедший вслед за ним кандидат на царство еще не стал в собственном смысле королем. Во время самой церемонии коронации меч, очевидно, доставали из материи, поскольку вручали королю уже непокрытым [955].

Вплоть до начала правления Тюдоров местом хранения королевских регалий оставалась усыпальница Эдуарда Исповедника. В конце XV – начале XVI в. происходят значительные изменения, связанные с попыткой канонизации Генриха VI [956]. Несмотря на провал этого проекта из-за сложностей в отношениях между Англией и папской курией, Генрих VII не оставил намерения увековечить память знаменитого предка: в Вестминстерском аббатстве начались работы по строительству часовни– усыпальницы Генриха VI, куда его останки в скором времени и были доставлены из Виндзора. Уже к 20-м годам XVI в. часовня Генриха VI постепенно превращается в династическую усыпальницу Тюдоров. Подобно тому, как их предшественники собирались вокруг усыпальницы Эдуарда Исповедника, Тюдоры объединялись, почитая останки Генриха VI. Именно с того времени королевские регалии начинают хранить раздельно. Усыпальница Эдуарда Исповедника остается по-прежнему местом, предназначенным для большей части инсигний. При этом одна из основных регалий – корона Эдуарда Исповедника переносится в построенную часовню Генриха VI. Мистическая связь инсигний с прошлым английского трона как бы раздваивается: основная линия преемственности сохраняется, но акцент на личности государя «двойной» англо-французской монархии Генриха VI выдает, очевидно, имперские амбиции Тюдоров.