Александр Корнилович - Нравы русских при Петре Великом

Сія священная привязанность къ старинѣ оставалась почти наслѣдственною въ родѣ князей Ромодановскихъ. По смерти князя Ѳедора Юрьевича, сынъ его князь Иванъ Ѳедоровичъ, принявъ титулъ отца [5] Титулъ князя-кесаря, данныя Петромъ князю Ѳедору Юрьевичу передъ первымъ отъѣздомъ его въ чужіе края въ 1697 году. , руководствовался его правилами и въ домашней жизни. То же обращеніе со всѣми, тоть же этикетъ, тѣ же забавы. Число послѣдователей Ромодановскаго было многочисленно. Иванъ Ивановичъ Бутурлинъ, Лопухины, Нарышкины и много другихъ вельможъ, которыхъ имена менѣе извѣстны, старались по возможности соглашать обычаи предковъ своихъ съ тѣми, какіе дворъ вводилъ въ употребленіе.

Графъ Ѳедоръ Матвѣевичъ Апраксинъ, также какъ и князь Ѳедоръ Юрьевичъ, былъ сватъ государю и пользовался отличнымъ уваженіемъ Петра. Домъ его въ два этажа, на томъ мѣстѣ, гдѣ нынѣ Зимній дворецъ, былъ однимъ изъ обширнѣйшихъ въ Петербургѣ; при ономъ находился большой садъ, извивавшійся по берегу Невы до нынѣшняго Адмиралтейскаго бульвара. Убранство комната соотвѣтствовало обширности зданія: вездѣ на стѣнахъ видны были штофные обои, тяжелые столы съ насѣчками изъ кости или разноцвѣтнаго дерева и съ вызолоченными ножками, кресла и стулья съ высокими спинками, обитые рытымъ бархатомъ. Гостепріимство было одною изъ главныхъ добродѣтелей генералъ-адмирала. Всякій день, въ 4 часа пополудни, ставились у него для полдника (лѣтомъ въ аллеяхъ или бесѣдкахъ сада, зимою въ обширныхъ галлереяхъ дома) столы, одни съ холодными кушаньями, сахарными закусками и плодами на серебряномъ вызолоченномъ сервизѣ, другіе съ разнаго рода винами. Апраксинъ, отдохнувъ послѣ обѣда, приходилъ въ залу, гдѣ ждали его собравшіеся гости. При звукахъ духовой музыки, расположенной въ разныхъ концахъ сада или въ галлереяхъ, гости садились за столы, и начиналась пирушка. Одни уходили, другіе приходили: слуги перемѣняли блюда и особенно бутылки, и бесѣда продолжалась до 10 часовъ вечера. По общепринятому въ то время мнѣнію, умѣнье жить состояло въ томъ, чтобъ хорошо накормить и напоить гостя, въ какое бы время онъ ни пришелъ. Отказываться отъ предлагаемаго хозяиномъ было неучтиво, и молодой человѣкъ, который не выпивалъ столько, сколько пилъ старшій, показывалъ неуваженіе къ хозяину и ко всѣмъ присутствовавшимъ. Добрый адмиралъ имѣлъ особенное дарованіе угощать приходившихъ къ нему: часто видали сего почтеннаго старика съ обнаженною головою, покрытою сѣдинами, стоящаго на колѣняхъ передъ упрямымъ гостемъ съ просьбою осушить еще послѣдній кубокъ. Оттого рѣдко кто уходилъ отъ него не навеселѣ. Носивъ званіе генералъ-адмирала, графъ Апраксинъ составлялъ, послѣ Петра, главное лицо при закладкѣ и спускахъ кораблей. Послѣ закладки императоръ со всею фамиліею и всѣ присутствовавшіе при церемоніи съѣзжались къ нему, чтобъ за кубкомъ вина пожелать благополучнаго окончанія начатому дѣлу. Однажды въ 1721 году вздумалъ онъ при подобномъ случаѣ позабавить гостей своихъ травлею. Сія любимая забава прежнихъ нашихъ царей выходила тогда уже изъ обыкновенія, а оттого новость сего явленія привлекла толпы любопытныхъ. На площади передъ графскимъ домомъ, нынѣшней Дворцовой, построили родъ полукруглаго амфитеатра. — Когда посѣтители собрались въ галлереяхъ адмиральскаго дома, впустили въ ограду дикаго медвѣдя и льва изъ тѣхъ, которыхъ посланникъ Волынскій привезъ въ 1714 году изъ Персіи. Началась жестокая борьба: разъяренные звѣри быстро бросились другъ на друга; поперемѣнно слышны были то ревъ одного, то рыканіе другого; наконецъ медвѣдь, изнуривъ противника, началъ брать верхъ; но царь, опасаясь, чтобъ левъ не сдѣлался жертвою въ сей стычкѣ, приказалъ прекратить травлю. Иногда, въ отсутствіе Петра изъ столицы, генералъ-адмиралъ принималъ въ своемъ домѣ посланниковъ: бухарскихъ, калмыцкихъ и хивинскихъ. Въ другое время, командуя на кронштадтскомъ рейдѣ флотомъ, давалъ онъ морскіе праздники. Всѣ снасти судовъ украшались разноцвѣтными флагами: въ одномъ мѣстѣ слышны были пѣсельники; въ другомъ звуки духовыхъ инструментовъ; здѣсь матросы, для забавы съѣхавшихся изъ Петербурга гостей, ломались, кривлялись и прыгали; тамъ показывали они ловкость свою, бѣгая по веревкамъ и спускаясь съ мачтъ. Съ наступленіемъ вечера, палуба, мачты, реи и всѣ снасти были освѣщены. Богатый ужинъ, состоявшій, какъ обыкновенно, изъ множества блюдъ, ждалъ посѣтителей. При каждомъ тостѣ палили изъ пушекъ, и нерѣдко залпъ изо всѣхъ орудій, при послѣднемъ здоровьѣ въ честь основателя Россійскаго флота, заключалъ собраніе. Никто не возвращался домой съ сихъ праздниковъ въ тотъ же день. Генералъ-адмиралъ поставлялъ въ томъ славу, чтобъ хорошо угостить дорогихъ своихъ посѣтителей, которые расходились не прежде, какъ при выстрѣлѣ пушки, возвѣщавшей на другой день утреннюю зарю.