Константин Битюков - Великокняжеская оппозиция в России 1915-1917 гг.

Данный период характеризуется и появлением переводов зарубежной исторической литературы по интересующей нас теме. Анализируя эти работы, следует выделить исследование профессора русской истории Гарвардского университета Р. Пайпса «Русская революция. Ч. 1. Агония старого режима» [128]. Данная монография ценна тем, что она написана на основе архивов Гуверовского института. Автором был переработан гигантский фактический материал и предпринята попытка дать исчерпывающий анализ причин, повода русской революции. Однако взаимоотношения Николая II с великими князьями не исследованы как отдельная проблема. В монографии нашли отражение лишь наиболее значимые действия великих князей. Так, автор упоминает о влиянии, оказанном великим князем Николаем Николаевичем на Николая II накануне подписания Манифеста 17 октября 1905 г. Проанализировав же события и думские заседания в период с 1 по 5 ноября 1916 г., Р. Пайпс пишет, что они «отмечены нагнетанием революционного психоза» [129], который затронул все слои общества, оказав влияние и на великих князей, фактически примкнувших к Прогрессивному блоку. Этим он объясняет встречу Николая II с великим князем Николаем Михайловичем 1 ноября и беседу императора с великим князем Николаем Николаевичем 7 ноября. В этом усматривается влияние С.П. Мельгунова, который впервые в работе «На путях к дворцовому перевороту» [130]пытался объяснить некоторые действия великих князей, в частности первоноябрьское письмо Николая Михайловича, как «результат склонности действовать под влиянием переменчивых настроений, зависящих от внешних флюидов» [131]. Кроме того, Р. Пайпс приписывает великому князю Дмитрию Павловичу роль организатора убийства Г.Е. Распутина, считая, что «Юсупов действовал по наущению Дмитрия Павловича, имевшего на него большое влияние» [132], однако не указывая при этом источник, который позволил ему сделать такой вывод.

Заслуживает внимание сводная справочная работа шведского историка С. Скотта «Романовы. Царская династия. Кто они были? Что с ними стало?» [133]. Книга о судьбах великих князей XX в. содержит большое количество личных сведений, почерпнутых автором из бесед и интервью со многими эмигрировавшими членами царской династии.

События, связанные с великими князьями, описывает и французский историк М. Ферро [134], хотя его труд и не содержит дополнительных сведений, ценных для нашей работы.

Из последних работ привлекает внимание книга Э. Кука «Убить Распутина» [135], в которой автор хотя и не рассматривает вопросы, имеющие отношение к великокняжеской оппозиции, но выдвигает версию о причастности к этому убийству офицеров британской разведки.

Появляющиеся исторические исследования и новые архивные данные помогают составить более полное представление как о Романовых в отдельности, так и об их совместных действиях, сделать выводы о том, что лежало в основе этих действий в последний год царствования Николая II.

Таким образом, авторами осуществлено комплексное рассмотрение известных, неоднократно цитировавшихся в научной литературе источников для создания более полной и достоверной картины происходящего по интересующей нас теме. Также введены в оборот ранее не использовавшиеся в отечественных научных исследованиях источники [136], что позволяет представить новый взгляд на анализируемые события.

В результате изучения литературы были выделены четыре этапа исследования проблемы великокняжеской оппозиции в России в 1915–1917 гг. На первом этапе (1917–1935 гг.) историография носила резко обличительный характер по отношению к последним Романовым. Несмотря на высказанную советским историком М.Н. Покровским идею государственного переворота, который готовился не без участия великих князей, мнения по этому вопросу разделились. Ряд авторов (И.М. Василевский, Н.Н. Евреинов, С.В. Любош, В.А. Канторович) были более осторожны в своих выводах относительно причастности великих князей к перевороту. Другие же (Д. Эрде, В.П. Семенников, С.Д. Мстиславский, Б.Б. Граве, Э.Б. Генкина) поддержали идею М.Н. Покровского.

Своеобразным продолжением концепции дворцового переворота стал следующий период (1935–1960-е гг.) в изучении великокняжеской оппозиции. Но на этом этапе было внесено мало нового в изучаемую проблему. Более того, на смену многообразию мнений пришла единая концепция, выработанная И.И. Минцем в «Истории гражданской войны в СССР» [137]. В данном труде в качестве приоритетного направления выдвигалась проблема движения революционных масс, что воплотилось в трудах советских историков этого периода (С.В. Воронкова, А.Я. Грунт, В.Н. Фирстова, К.С. Василенко). Что касается «кризиса верхов», то он считался не существенным и не достойным изучения.