Леон Урис - Эксодус (Книга 1 и 2)

- Везете что-нибудь? - спросил таможенный инспектор.

- Два фунта героина-сырца и порнографический альбом, - ответил Марк, ища глазами Китти.

Все они такие, эти янки: им лишь бы пошутить, подумал инспектор, пропуская Марка. Подошла служащая британской туристской компании.

- Вы мистер Марк Паркер?

- Он самый.

- Миссис Китти Фремонт звонила и просила простить, что не смогла встретить вас в аэропорту, и просила поехать прямо в Кирению. Она заказала для вас номер в Дворцовой гостинице.

- Спасибо, мой ангел. А как мне поймать здесь такси в Кирению?

- Я сейчас это устрою. Это займет всего несколько минут.

- Выпить здесь можно что-нибудь?

- Конечно! Пройдите прямо, там в конце зала - кафе. Облокотившись о стойку бара, Марк пил маленькими глотками чашку дымящегося черного кофе. "Добро пожаловать на Кипр... добро пожаловать на Кипр" - хоть убей, не мог вспомнить, как там дальше.

- Вот так встреча! - загудел рядом голос. - Я еще в самолете подумал, что это вы. Вы ведь Марк Паркер, верно? Держу пари, что вы меня не помните.

Нужное подчеркнуть, подумал Марк. Это было в Риме, Париже, Лондоне, Мадриде; дальше читайте внимательно: в баре Хозе, в трактире Джеймса, в кабачке Жака, в притоне Джо. В то время я писал о войне, революции, военном перевороте. В ту ночь со мной была: блондинка, брюнетка, рыжеволосая (а может, и та девка с двумя головами).

А пришедший стоял перед самым носом Марка и не умолкал.

- Помните, это я заказал тогда мартини, а у них не было апельсинного вермута. Вспомнили?

Марк вздохнул и глотнул кофе в ожидании новой атаки.

- Я знаю, все вам это говорят, но я действительно с удовольствием читаю ваши репортажи. Что вы делаете на Кипре? - он подмигнул и толкнул Марка в бок. - Держу пари, опять что-нибудь такое... Впрочем, почему бы нам не встретиться где-нибудь и выпить? Я живу в Никозии в Палас-Отеле, - он сунул визитную карточку Марку в руку. - И связи у меня есть кое-какие, - он снова подмигнул.

- Простите, мистер Паркер. Машина ждет вас.

Марк поставил чашку на стойку. - Мне было очень приятно, - буркнул он, торопясь к выходу. У дверей карточка полетела в корзину.

Такси развернулось и укатило. Марк откинулся на заднюю спинку и на мгновенье закрыл глаза. Он был рад, что Китти не смогла приехать в аэропорт. Столько прошло времени, столько надо сказать и столько вспомнить! Он почувствовал волнение при мысли, что скоро увидит ее. Китти, милая, прекрасная Китти! Когда такси выехало с территории аэропорта, Марк уже весь погрузился в мысли.

...Кэтрин Фремонт. Она была одной из великих американских традиций, как домашний яблочный пирог, бутерброды с сосисками, бруклинские кукурузные лепешки. Китти Фремонт была истинной "девочкой с нашего двора". Она была слепком с рекламной девочки-сорванца с торчащими косичками, веснушками и скрепками на зубах. И совершенно как на той рекламе скрепки в один прекрасный день исчезли, появилась губная помада, свитер округлился на груди, и гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя. Марк улыбнулся самому себе: она была такая красивая тогда, такая свежая и чистая.

...И Том Фремонт. Он был частью той же американской традиции. Этот парнишка, стриженный под ежик, с вечной мальчишеской улыбкой на губах, пробегал стометровку за 10 секунд, забрасывал мяч в сетку с тридцати футов, вихрем проносил продолговатый мяч за линию ворот, когда играл в регби, и мог с закрытыми глазами собрать Форд модели А. Том Фремонт был самым близким другом Марка с тех самых пор, как Марк себя помнил. Нас, верно, даже от груди отлучали вместе, подумал Марк.

...Том и Китти... Яблочный пирог и мороженое... горячие сосиски с горчицей. Типичный американский парень, типичная американская девушка, типичнейший Средний Запад штата Индиана. Да, Том и Китти подходили друг другу, как дождь и весна.

Китти всегда была тихой девушкой, очень серьезной, очень задумчивой и с какой-то тихой грустью во взгляде. Может быть, один лишь Марк замечал эту грусть, потому что для всех остальных Китти была воплощением веселья. Она напоминала сказочную крепость: всегда твердо держала руль обеими руками, всегда находила правильный ответ, всегда была любезной и рассудительной. И все же эта грусть никогда ее не покидала. Пускай никто ее не замечал, но Марк знал.

Марк часто задавал себе вопрос, почему его так влекло к ней? Может быть, только потому, что она казалась ему такой неприступной. Словно шампанское на льду; взгляд и речь, способные разрубить человека надвое. Так или иначе, Китти всегда была девушкой Тома, и ему ничего не оставалось, как завидовать другу.