Леон Урис - Эксодус (Книга 3, 4 и 5)

Китти объездила Израиль вдоль и поперек и была знакома с самыми жуткими условиями в новых поселках. Когда она отправилась в Нахал Мидбар, она знала, что ничего хорошего она там не увидит. Но как она ни готовила себя к худшему, у нее сжалось сердце, когда она увидела Нахал Мидбар, эту адскую печь, расположенную в непосредственной близости к ордам свирепых арабов.

Карен повела Китти всюду, показывая ей с неприкрытой гордостью все, что удалось сделать за три месяца. Построили еще несколько дощатых бараков, вспахали еще несколько дунамов, но все равно поселок производил жуткое впечатление. Нельзя было избавиться от мысли, что на этом месте молодые парни и девушки работают до изнеможения днем и несут охрану ночью.

- Через пару лет, - сказала Карен, - тут везде будут деревья и цветы, если только мы получим достаточно воды.

Они спаслись от беспощадного солнца в палатку, где размещалась санчасть Карен, и напились воды. Китти выглянула из палатки: всюду колючая проволока и окопы. Далеко в поле одни работали на солнцепеке, а другие шли за ними с винтовками в руках, неся охрану. В одной руке меч, а в другой плуг. Точно так же когда-то восстанавливались стены Иерусалима. Китти посмотрела на Карен. Девушка была так молода и мила. Несколько лет на этом месте, и она состарится раньше времени.

- Ты действительно собираешься домой? Я просто не могу поверить, - сказала Карен.

- Я попросилась в отпуск на год. Я ужасно соскучилась по дому. А теперь, когда и ты уехала... почему бы не пожить некоторое время в свое удовольствие? Может быть, я и вернусь в Израиль, я еще твердо не решила.

- А когда ты уезжаешь ?

- После Пасхи.

- Так скоро? Это будет ужасно, когда ты уедешь, Китти.

- Ты теперь взрослая женщина, Карен. У тебя целая жизнь впереди.

- Я не представляю себе жизнь без тебя.

- О, мы будем переписываться. Мы всегда останемся друзьями. Кто знает, может быть, прожив четыре года на этом вулкане, мне будет скучно жить где-нибудь в другом месте.

- Ты обязательно должна вернуться, Китти. Китти улыбнулась.

- Время покажет. А как твой Дов? Я слышала он уже кончил институт.

Карен не стала говорить Китти, что Дова собираются направить в Америку, потому что она знала, что Китти примет сторону Дова.

- Ему дали направление в долину Хулы. Они там строят большой проект, прокладывают каналы, дренажи, чтобы всю воду спустить в Тивериадское озеро, а землю освоить для сельского хозяйства.

- Дов стал теперь очень важной шишкой. Мне о нем рассказали удивительные вещи. Он сможет ли приехать сюда на Пасху?

- Боюсь, что нет.

Китти щелкнула пальцами.

- Послушай, у меня идея! Иордана пригласила меня на Пасху в Яд-Эль, и я обещала, что приеду. Дов работает там рядом. Почему бы тебе тоже не приехать в Яд-Эль?

- Я должна провести Пасху в своем кибуце.

- Проведешь в своем кибуце еще не одну Пасху. А какой это был бы подарок мне на прощание! Карен улыбнулась:

- Я приеду.

- Чудно! Ну, теперь расскажи - как он, твой кавалер?

- Он хороший, ... мне кажется, - глухо пробормотала Карен.

- Вы что же - никак поссорились?

- Да нет, разве он станет со мной ссориться! Ох, Китти, он другой раз такой благовоспитанный, что хоть на стенку лезь!

- Я понимаю, - сказала Китти, подняв брови. - А ты уже взрослая женщина, не так ли. Тебе уже целых восемнадцать лет.

- Я прямо не знаю, что и делать, Китти... Я прямо с ума схожу, когда только думаю о нем. А потом он приезжает, и каждый раз - снова эта его благовоспитанность. Ведь... его могут отправить куда-нибудь. Может быть, мы и не сможем пожениться раньше, чем через два года. Я прямо не могу больше.

- Ты его очень, очень любишь?

- Да я прямо умираю по нему. Ты не сердишься, что я так прямо говорю об этом?

- Нет. Нет больше счастья в мире, чем любить так кого-нибудь.

- Китти, ... мне ужасно хочется быть с ним. Это плохо? Это плохо? Китти вспомнила, как она тогда стояла у кровати и намекала Ари, что Иордана была непорядочной девушкой из-за тех счастливых мгновений, которые она тайком провела с Давидом Бен Ами.

Разве это в самом деле было плохо? Как часто она сожалела с тех пор об этих словах. Теперь Давид уже три года, как умер, а Иордана все еще не справилась со своим горем.

Какая она ни дерзкая сабра, а, пожалуй, до самой смерти не справится. Плохо? Сколько дней остались Дову и Карен? Этот свирепый народ по ту сторону колючей проволоки - разве он даст пожить?

Карен... ее дорогое дитя...

- Люби его, Карен, - сказала Китти. - Люби его всеми силами своей души.