Анатолий Терещенко - Руины некомпетентности

Даже встречала временно возлюбленного адвоката в туфлях на шпильках. Позвоночник не мешал передвигаться в них по комнате.

Это была непростительная ошибка, из-за которой президент Украины поплатился должностью и чуть было не лишился жизни. Обиженных у нас жалеют, на обижающих — обижаются.

После второй отсидки в тюрьме, а вернее, в лазарете, по просьбе Тимошенко ее отвезли на Майдан, где она выступила с патриотичной речью, в искренность которой не поверила толпа, выслушала спич с безразличием. Потом Юлию предали замы по партии «Батькивщина» Турчинов и Яценюк — решившие сами прорваться к властному корыту…

Президентские выборы она проиграла и оказалась только депутатом Верховной рады с катастрофически уменьшающимся рейтингом ее партии. Авторитет аферистки тоже упал, как говорится, ниже плинтуса.

Ее некомпетентность нанесла такой ущерб Украине, от которого простым гражданам оставалось только удивляться, почему она приютилась в Верховной раде, а не оставалась там, откуда ее досрочно освободил Майдан.

Ущерб от ее махинаций и некомпетентностей круче, чем от любого шпиона.

Сегодня СМИ Украины сообщают о якобы «затерявшихся» материалах на «оранжевую принцессу» в стенах Генеральной прокуратуры. Чиновники не знают, куда они запропастились. Но их потребовало найти руководство «Правого сектора» — теперь новый властный и вооруженный орган националистов, рожденный Майданом, что не прибавило оптимизму Тимошенко.

Некомпетентность в следственной работе им по барабану. Главное — руководствоваться силой права на свои антиконституционные действия.

«Лучшее лекарство, которое когда-либо предлагала нам природа, это мысль. Она может жить только в живом думающем человеке.

Если человек не мыслит — он покойник.

Когда умирала моя 94-летняя мать, я спросил ее: «Мама, вы не боитесь смерти?» Она до последнего момента понимала и слышала собеседника, значит, мыслила, но сказать не могла. Агафья Евдокимовна, так звали мою маму, покачала головой: «Нет, не боюсь!»

И вот никакого страха в «смерти — бессмертии», я не мог прочитать в ее глазах. Они смотрели на меня — усталые, потускневшие, но понимающие, кто с ней говорит. И я подумал: «Так, наверное, все покидают этот мир. Человек, обреченный в этом мире, сам по себе ничто, а других миров, кроме этого, нет. Тяжело умирать медленно, как дерево».

Она умерла быстро и тихо, ночью. Отец-фронтовик ушел раньше, а она вслед за ним. Родители были высокими профессионалами в своем деле: мать — в домашнем хозяйстве и в швейном деле, отец — был «Почетным железнодорожником СССР». Они были компетентными в своем деле.

Дом осиротел — приезжали отдыхать на Украину только летом. Теперь и украинцам, живущим в России, поездки, обставленные всякого рода условиями и условностями, визиты на малую родину практически под запретом. Все дико, убого, грязно…

Отчий дом трижды грабили местные жители, которым я всегда помогал и привозил подарки…»

«Купил два тома А.И. Солженицына «Двести лет вместе». Работа о проблемах евреев в России и россиян среди евреев. Вопрос сложный и простой. Действительно, в этом ракурсе лежит повышенная горячность сторон — унизительная для обеих. Солженицын пишет:

«Я призываю обе стороны — и русскую, и еврейскую — к терпеливому взаимопониманию и признанию своей доли греха, — а так легко от него отвернуться: это же не мы…В пределах нашего земного существования мы можем судить и о русских, и о евреях — земными мерками. А небесные оставим Богу».

Прочел — читалось очень тяжело. Много как всегда фактического материала, цитат, рассуждений. Я долго искал его оценку степени участия евреев в революции 1917 года. Нашел во втором томе, в главе 15 под названием «В большевиках». Он пишет:

«Это — слишком не новая тема: евреи в большевиках. О ней — уже сколько было написано. Кому надо доказать, что революция была не-русской или «чужеродной», — указывают на еврейские имена и псевдонимы, силясь снять с русских вину за революцию Семнадцатого года. А из еврейских авторов — и те, кто раньше отрицал усиленное участие евреев в большевистской власти, и кто его никогда не отрицал, — все единодушно согласны, что это не были евреи по духу. Это были отщепенцы.

Согласимся с этим и мы. О людях — судить по их духу. Да, это были отщепенцы.

Однако и русские ведущие большевики так же не были русскими по духу, часто именно антирусскими, и уж точно антиправославными, в них широкая русская культура исказительно преломилась через линзы политической доктрины и расчетов».