Виктор Чернов - Команданте Чавес. Его боялась Америка

Как индейский паренек из небогатой семьи, которому мать пророчила карьеру священника, стал военным и политиком, смог подняться после разгрома организованного им путча и стать президентом страны?

Кто, какие силы стояли за его спиной?

Правда ли то, что смерть Чавеса – не случайна и была организована спецслужбами США?

И, если так, то самое главное: за что на самом деле убили 74-го президента Республики Венесуэла?

Чавес – индеец с примесью негритянской крови. Его предок по материнской линии был активным участником Гражданской войны 1859–1863 годов, сражался под руководством народного вождя Эсекиеля Саморы [3]. Рассказы и легенды об этих событиях передавались из поколения в поколение и оказали сильное влияние на формирование будущего лидера «боливарианской революции».

Чтобы понять любовь к Чавесу, преклонение перед ним не только многих рядовых южноамериканцев, но и руководителей некоторых стран Латинской Америки, надо слегка углубиться в историю этого континента.

В название этой главы не просто так вынесено слово, которым Чавес предлагал заменить привычное прилагательное «Латинская». «Давайте будем называть наш континент Индейской Америкой вместо Латинской Америки, – заявил Чавес в Каракасе на встрече с индейской общиной в декабре 2008 года. – Что значит «Латинская»? Этот термин нам навязали европейцы, хотя всем хорошо известно, что индейцы являются коренным населением региона…» И продолжил: «Называя континент Индейским, мы тем самым восстанавливаем историческую справедливость».

Эво Моралес, президент Боливии и Уго Чавес

Эво Моралес, президент Боливии и Уго Чавес

И хотя некоторые политологи объясняют такое предложение Чавеса его индейскими корнями, надо отдать должное его правоте: действительно, собирательное название все стран и территорий, расположенных на карте мира ниже южной границы США – Латинская Америка – было введено как политический термин французским императором Наполеоном III [4], который рассматривал Центральную и Южную Америку и Индокитай как «сферы особых национальных интересов» Второй Французской империи.

Сферой «особых интересов» Южная Америка стала для Европы пять столетий назад, когда, после открытия Христофора Колумба в 1492 году Америки, начался дележ Американского континента между ведущими европейскими державами того времени: Испанией, Португалией, Голландией, Францией и Великобританией.

Так исторически сложилось, что Южная Америка, в отличие от Северной, была поделена между двумя странами Пиренейского полуострова, Португалией и Испанией, которые одновременно были и двумя самыми развитыми морскими державами того времени. Разделу предшествовала стадия острого противостояния, и лишь благодаря усилиям папы Римского Александра VI [5](из знаменитейшей семейки Борджиа), который в своей булле «Inter caetera» попросту поделил весь мир между двумя «католичнейшими» королями, проведя линию раздела от полюса до полюса по Атлантическому океану (чуть западнее Азорских и Канарских островов). Все что было западнее – принадлежало Испании, все что восточнее – Португалии. Как говорится, «весь мир в кармане»!

В июле 1497 года обе страны подтвердили свое согласие с папским решением, подписав Тордесильясский договор и утвердив так называемый «папский меридиан». Испания еще не знала, что тем самым подарила Португалии значительный кусок Южной Америки – будущую родину знаменитых карнавалов, Бразилию. Это стало ясно только через три года, в результате экспедиции португальского адмирала Педру Алвареша Кабрала, который во главе 13 кораблей и полутора тысяч человек отправился в Индию, но неожиданно для испанцев сменил курс и высадился в апреле 1500 года на восточной оконечности южноамериканского континента, назвал новую землю Terra da Vera Cruz и объявил ее принадлежащей Португалии.

Однако другие европейские державы (Франция, Англия, Голландия) отказались признать раздел мира между двумя пиренейским королевствами и активно вторгались как в испанскую, так и в португальскую «сферу влияния». И ладно бы только идущие полным курсом к протестантизму англичане и голландцы. Но, когда дело дошло до реальных территорий и богатств вновь открытой земли, даже католик из католиков, король Франции Франциск I отверг авторитет римского наместника святого Петра на земле и право папы Римского делить мир, заявив: «Я не помню такого места в завещании Адама, которое бы лишало меня доли на владение Новым Светом».