Вадим Кирпичев - Путин против либерального болота. Как сохранить Россию

Вывод: так называемые рыночные реформы являлись продуманным комплексом мер по максимальному ослаблению российского государства.

Август 1991 — это Февраль 2.

Приватизация… читатель ждет уж рифмы «грабительская», но книжка наша о смыслах, поэтому поговорим о приватизации колониальной, умной, расчетливой, проведенной по четкому плану с осознанными целями.

1991 год. Мы потерпели поражение в холодной войне. Запад нас победил, политически, идеологически и экономически завоевал, теперь ему предстояло Россией управлять. По совету (прямой указке?) Буша (известный факт) Ельцин со товарищи расчленяет СССР, и наша номенклатурно-либеральная элита бросается — наконец-то! — строить капитализм в нежданно доставшейся ей в полное распоряжение России.

Смысл катастрофы девяностых, всего этого позора и унижений не понять вне контекста нашего поражения в холодной войне. Три четверти века Красная Россия (СССР), будучи эстафетной империей российской цивилизации, боролась за выживание в борьбе с буржуазным Западом. И еще в тридцатых годах умные люди задавались вопросом, а что будет с Россией, после поражения большевиков. Постсоветская Россия — что ее ждет? В какой геополитической позиции такая Россия предпочтительна Западу?

И уже тогда для людей думающих, болеющих душой за родные осины ответы были достаточны очевидны. Поэтому предлагаю посмотреть на эти очевидные еще восемьдесят лет тому назад ответы и только потом сравнить их с тем, что приключилось с нами в девяностые.

Разговоры о колониальном положении России наши либералы называют метафорой, а то и гиперболой патриотов. Да уж какая там метафора, вы за МКАД выйдите, по городкам и деревням пройдитесь… впрочем, нам еще предстоит путешествие по Раше. Нет, разруха и увядание — это никакая не метафора, а неизбежная плата за прощание с социализмом. Знающим Россию людям все это было очевидно почти сто лет тому назад. Перелистаем книгу Николая Сергеевича Трубецкого «Наследие Чингисхана» (1925) и частично процитируем, хотя она вся просится в одну цитату — столь актуальна, что ее можно зачитывать бесконечно. Вот какую книгу я бы порекомендовал в качестве главной литературы для школьного урока «Россия в глобальном мире».

Так говорил Трубецкой

«Те романо-германские державы, которые окажут России помощь… точнее — будут оказывать России помощь, ибо помощь требуется продолжительная, сделают это, конечно, не по филантропическим побуждениям и …постараются поставить дело так, чтобы в обмен на эту помощь получить Россию в качестве своей колонии.

С уверенностью можно сказать только то, что о полном инкорпорировании России к той или иной державе, о включении ее целиком в официальный список колониальных владений какой-нибудь державы, речи быть не может. России будет предоставлена тень, видимость самостоятельности, в ней будет посажено какое-нибудь безусловно покорное иностранцам правительство, которое будет пользоваться теми же правами, какими прежде пользовалось правительство Бухарское, Сиамское или Камбоджийское».

«Вступление России в семью колониальных стран происходит при довольно благоприятных ауспициях». (от лат. auspicatus — счастливое предзнаменование)

«Русская интеллигенция в своей массе продолжает раболепно преклоняться перед европейской цивилизацией…»

«При таких условиях иностранное иго может оказаться для России роковым. Значительная часть русской интеллигенции, превозносящая романо-германцев и смотрящая на свою родину, как на отсталую страну, которой «многому надо поучиться» у Европы, без зазрения совести пойдет на службу к иностранным поработителям и будет не за страх, а за совесть помогать делу порабощения и угнетения России. Прибавим ко всему этому и то, что первое время приход иностранцев будет связан с некоторым улучшением материальных условий существования, далее, что с внешней стороны независимость России будет оставаться как будто незатронутой, и, наконец, что фиктивно-самостоятельное, безусловно-покорное иностранцам русское правительство в то же время будет несомненно чрезвычайно либеральным и передовым. Все это, до известной степени закрывая суть дела от некоторых частей обывательской массы, будет облегчать самооправдание и сделки с совестью тех русских интеллигентов, которые отдадут себя на служение поработившим Россию иностранцам.

Вот это и есть самое страшное. Если иностранное иго будет морально поддержано большинством русской интеллигенции, продолжающей преклоняться перед европейской культурой и видеть в этой культуре безусловный идеал и образец, которому надо следовать, — то России никогда не удастся сбросить с себя иностранное иго…»