Иван Майский - Испанские тетради

Эти пояснения Галифакса могли иметь, и действительно имели лишь один смысл: развязать Гитлеру руки на востоке. Лицемерно-дипломатическое заявление о желательности изменений «в порядке мирной эволюции» не меняло существа дела. Оно было предназначено не для Гитлера, а для одурачивания простаков в Англии и других местах. Таким образом, британский империализм устами одного из своих ответственейших представителей благословлял германский фашизм на генеральное наступление против востока, давая понять, что за такую услугу он готов заплатить даже возвращением некоторых колоний, принадлежавших Германии до первой мировой войны.

Позиция правительства Чемберлена подняла дух всех фашистских сил в Европе. И это сразу сказалось на международной обстановке. Муссолини теперь сбросил фиговые листочки с итальянской интервенции в Испании и стал открыто направлять туда все новые и новые дивизии. Сверх того, он проявил просто неприличную настойчивость, требуя скорейшего заключения между Англией и Италией договора о дружбе и политическом сотрудничестве [111]. Министр иностранных дел в кабинете Чемберлена Иден, тоже консерватор и противник Испанской республики, но человек более дальновидный, чем его шеф, считал, что Италия должна «купить» такой договор прекращением или хотя бы ослаблением поддержки генерала Франко. Муссолини это не устраивало. Он сам и его пресса метали громы и молнии против Идена. В конечном счете цель была достигнута: 20 февраля 1938 года Иден вынужден был уйти в отставку, а его место занял… лорд Галифакс. После этого англо-итальянские переговоры сразу пошли быстрее, и 16 апреля между Англией и Италией было подписано столь желательное для Муссолини соглашение.

Касалось ли оно испанского вопроса? Да, касалось, но в такой форме, что Муссолини мог только аплодировать своему британскому партнеру. В соглашении говорилось, что Италия обещает вывести свои силы с Пиренейского полуострова «в момент и на условиях, установленных комитетом по невмешательству, и что Англия ратифицирует заключенный договор, когда все тот же комитет признает испанский вопрос «разрешенным». Это означало несомненную победу Муссолини.

Еще более решительно действовал Гитлер. 12 марта 1938 года он захватил Австрию и занес меч над головой Чехословакии (очевидно, правильно понял приезжавшего к нему Галифакса). Точно в насмешку, захват Австрии произошел в тот самый день, когда Чемберлен устраивал торжественный завтрак в честь Риббентропа, только что назначенного германским министром иностранных дел.

Ни Англия, ни Франция, ни США не нашли нужным выступить против нового акта агрессии со стороны гитлеровской Германии. Только СССР заявил решительный протест. 17 марта 1938 года в Москве тогдашний Народный комиссар иностранных дел M. M. Литвинов провел пресс-конференцию, в ходе которой пригласил другие державы «приступить к немедленному обсуждению… в Лиге Наций или вне ее практических мер, диктуемых обстоятельствами». Литвинов особенно подчеркивал, что после Австрии под ударом находится Чехословакия. Но и это предостережение не возымело своего действия.

Текст выступления M. M. Литвинова по указанию из Москвы я вручил затем Форин Оффис с сопроводительной нотой, в которой подчеркивалось, что данное выступление является официальным выражением мнения Советского правительства. А какой получился результат? 24 марта правительство Чемберлена ответило, что считает предложение СССР о созыве совещания неприемлемым.

Франция и США также остались глухи к советскому призыву.

Такое поведение «демократических» держав еще больше поощряло Гитлера к дальнейшим актам насилия. С мая 1938 года начался так называемый «чехословацкий кризис», сопровождавшийся угрожающей концентрацией германских войск на границах Чехословакии и бешеной кампанией в нацистской печати по поводу мнимого «преследования судетских немцев», Сбывались мартовские предостережения СССР! Однако правительства Англии и Франции по-прежнему не принимали никаких эффективных мер для спасения этой новой жертвы фашизма. Французские правящие круги явно уклонялись от выполнения своих союзнических обязательств, вытекавших из подписанного с Чехословакией Пакта о взаимопомощи. А что до британского кабинета, то он повел еще более непристойную игру.

В конце августа из Англии в Чехословакию выехал в качестве «посредника» между Прагой и Берлином лорд Ренсимен, который выступил в этой роли как самый худший «умиротворитель» и своими предложениями только облегчал авантюру Гитлера.