Голубиная книга. Славянская космогония

Было и целое славянское племя, носившее три гордых имени: вильцы («волки»), лютичи («сыны льва») и велеты («великаны»). Обитало оно во II в. в устье Вислы, позже — к западу от Нижней Одры. Почитали велеты воинственного Радигоста Сварожича (Даждьбога). Славянских великанов уважали даже германцы. «Сага о Тидреке Бернском» описывает тяжелые войны готов и гуннов с вилькинами-велетами. Князья последних нередко изображаются великанами. Датский историк Саксон Грамматик, пересказывавший по-латыни саги, часто называет великанов «рутенами» (русинами). Во французском эпосе фигурирует великан Фьерабрас («железная рука») Русский. Это — князь велетов Драговит, воевавший с Карлом Великим. У германцев слово «русины» явно ассоциировалось с немецким Riesen — «великаны».

С другой же стороны, великаны — существа агрессивные, порой враждебные. Асилки, например, могли и церковь вместе с людьми утопить. Великанами представлялись славянам и угнетавшие их в VI–IX вв. кочевники-авары (обры). «Были обры телом велики и умом горды, и Бог истребил их, не остался жив ни один обрин», — гласит «Повесть временных лет». Все же славянские волоты далеко не столь злобны и опасны, как германские тролли и ётуны, французские огры или кавказские вайюги.

Волот Волотович вовсе не зол. И не туп, как иные фольклорные исполины. Если он задает космогонические вопросы, то не потому, что не знает ответа (ему ли, из рода ровесников мира, не знать!), а потому, что хочет испытать мудрость своего собеседника. Кто же этот собеседник, царь Давид Евсеевич?

Библейский Давид, сын Елисея — царь, пастух, победитель великана Голиафа, гусляр, поэт, пророк-шаман, скачущий перед ковчегом Завета. Сложенную им Псалтирь на Руси именовали «Глубиной». Ему хорошо соответствует славянский Волос-Велес, само имя которого ассоциируется с волотами-велетами и волхвами. Он — покровитель поэтов и певцов, притом певцов-волхвов. Велесовым внуком величает вещего Бояна «Слово о полку Игореве». Волос, кроме того, бог скотоводства («скотий бог»), земледелия (последний сноп — «Волосу на бородку»), торговли («скот» означало также «деньги»). Он еще и лунный бог: в чешских поверьях на луне сидит царь Давид и играет на гуслях. Ему соответствуют индийский Варуна, германский Один-Вотан, греческий Гермес, римский Меркурий. Истоки же этого образа бога-шамана, хозяина зверей — в палеолите. Тогда на стене пещеры Трех Братьев был изображен пляшущий колдун в волчьей шкуре, с оленьими рогами. Во второй половине XII в. русские мастера, современники автора «Слова о Полку Игореве» и Авраамия Смоленского, высекли на стенах церкви Покрова на Нерли и Дмитриевского собора во Владимире грандиозные картины, построенные по древней схеме «мирового дерева». В роли дерева здесь высокие узкие окна храма. По их обеим сторонам стоят всевозможные животные, реальные и фантастические. Тут же и растения, и люди-богатыри. Взоры их всех устремлены ввысь. Ученые толковали это как прославление тварью Творца. Но наверху, над окном, восседает на троне не ветхозаветный демиург Саваоф, а святой гусляр Давид.

Еще одно воплощение Велеса — былинный Садко, купец и чудесный гусляр. Его игра перед морским царем может вызвать или укротить бурю. Путешествие удалого новгородца на дно морское — типичный шаманский полет в нижний мир. Там он находит себе и супругу — морскую царевну, нимфу реки. Напоминает эту былину самарская легенда об Иване Курчавом. Этот отчаянный парень-музыкант ушел на дно Волги за своей возлюбленной Мариной, утонувшей и ставшей русалкой. И водяной пообещал их отпустить на землю.

Есть и другие мнения по поводу языческого прототипа Давида Евсеевича. М. Л. Серяков видит в нем Сварога (Козьму-Демьяна) — бога неба, первочеловека, первого кузнеца и пахаря. Основанием служит то, что в былине «Вавила и скоморохи» герою помогают обыграть на гуслях злого царя Собаку святые Козьма и Демьян. Но имя Вавилы опять-таки напоминает Велеса! Известный же своей буйной фантазией А. И. Асов увидел в Давиде Дмитриевского собора Даждьбога, ухитрившись прочитать надпись «Дав(ид)ъ» как «Да(ж)б(ог)ъ». Впрочем, на троне Дмитриевского гусляра есть солнечный знак — косой крест. Вполне возможно, что и Сварог, и Даждьбог не были чужды поэзии и музыке. Покровительствовал же этим искусствам греческий Аполлон. Но богом-волхвом, шаманом богов, богом певцов и поэтов у славян был в первую очередь Велес.

Итак, Волос против Волота, древний, но все же человекоподобный бог против великана. Здесь «Стих о Голубиной книге» более всего напоминает «Речи Вафтруднира» из «Старшей Эдды» и 17 руну «Калевалы». Один, бог-шаман, ведет космогонический диалог с великаном Вафтрудниром. Сначала отвечает бог, затем ётун. Ставка — жизнь. Проиграл великан, не сумев ответить на очередной вопрос бога. Карело-финский Вяйнямёйнен, певец-шаман и языческий бог, забирается во чрево умершего великана-колдуна Виппунена и, устроив там кузницу, заставляет древнего чародея поделиться с ним космогоническими и магическими знаниями. В стихе все гораздо более мирно. Волот всего лишь удостоверяется в непревзойденной мудрости Давида. И после этого видит сон [4] Сон этот есть не во всех записях стиха, но присутствует в его письменном пересказе — «Беседе Иерусалимской». : в его саду выросло золотое (сахарное) дерево, и села на него птица (кречет) с колокольчиком. Сон истолковал Давид: дерево — будущая дочь Волота Соломонида, кречет — будущий сын Давида, премудрый Соломон. И решили цари-мудрецы поженить своих еще не рожденных детей. Древний бог помирился и породнился с новым.