Голубиная книга. Славянская космогония

главный царь — «белый», русский;

мать землям — Свято-Русь;

мать морям — Окиян (океан);

мать озерам — Ильмень;

мать рекам — Иордан;

мать рыбам — кит;

мать городам — Иерусалим;

мать церквям — церковь Богоматери (Гроба Господня) в Иерусалиме;

мать книгам — Псалтирь;

мать птицам — Стрефил;

мать зверям — Индрик;

мать горам — Фагор (Фавор);

мать камням — Алатырь (Латырь);

мать деревьям — кипарис;

мать травам — плакун.

Сам термин «мать» говорит о некоем порождающем начале, первопредке, идеальном прообразе. Все в каждом классе рождается или создается по образу и подобию «матери». При этом ничего не говорится о творце-мужчине. Сама логика этого термина — древняя, матриархальная и совершенно не библейская. Глубина же его — общеиндоевропейская. Слово «мать» и родственные ему означают у славян, индийцев, иранцев, балтов, германцев, в латыни также «начало», «источник», «основа». В частности, «матица» — главная балка дома; у поморов «матица» — киль судна, «матка» — компас. Представление о «матерях» заставляет вспомнить трипольские женские фигурки, кельтских богинь-«матерей», индийских деви.

Но «матери» «Голубиной книги», видимо, имеют также иранский исток. Они явно сродни иранским «рату». Этим словом в зороастрийских книгах называется самый главный, священный, первосозданный предмет в каждом классе предметов (или существ). Означает оно «глава», «судья», а также «измеряющее начало» (часть суток и олицетворяющее ее божество). Оно родственно важнейшему иранскому термину «арта» (индийский «рита» ). Арта-Рита — космический закон, природный и моральный, связанный с небесными светилами и их ходом. Термин этот родствен славянским «рота» («клятва»), «ряд» («договор»), греческим «ретра» («договор, оракул»), «арета» («добродетель») и др. [10] Подробнее см. книгу М. Л. Серякова «Вселенский закон. Незримая ось мироздания» (М.: Яуза — Эксмо, 2005). Рату богов — Ормазд, людей — Заратуштра, гор — Хугар (Хукарья), птиц — Сенмурв (Саена), рыб — Кар и т. д.

Список рату приведен не где-нибудь, а в иранской «глубинной книге» — Бундахишне (текст см. в конце данной книги). Список этот, однако, мало похож на список «матерей» русского стиха. Но все же похож. Сходна отчасти структура (рату птиц, рыб, рек, гор, растений, морей-озер). Сенмурв напоминает Стрефила, Кар — кита, имя мировой горы Хугар — Фагор (Хвангур). Главное же — сама идея серии главных предметов, рату-«матерей», свойственна, видимо, лишь славянам и иранцам. Как и идея космогонической книги, где этот список изложен. При этом речь идет только об иранцах южных, цивилизованных. У северных иранцев — скифов, сарматов, осетин не было не только священных книг, но и преданий о них. Потому есть основания предполагать знакомство славянских волхвов с Бундахишном. Вспомним: Давид не читает «Голубиную книгу», а пересказывает ее «по памяти, как по грамоте». Возможно, волхвы имели дело не с писаным текстом или переводом иранской книги, а с ее устным пересказом. Но в любом случае они сумели оценить значение письменного слова. «Стих о Голубиной книге» пронизан каким-то варварским благоговением перед Книгой — предметом непонятным, загадочным, но священным и исполненным священного знания. Сами-то южные иранцы не считали Бундахишн или даже Авесту упавшими с неба. Славяне же использовали давний скифский миф о Колаксаевом золоте, заменив в нем небесные золотые дары небесной книгой.

Кто же они, славянские рату, «матери» и «отцы» всего сущего?

Над царями царь — русский царь. Он — «белый царь», царь православный, стоящий за «дом Пресвятыя Богородицы» (то ли киевская Десятинная церковь, то ли Успенский собор Московского Кремля). «Царем Небесным» в стихе именуется Христос. «Царем над всеми царями» величает его «Беседа трех святителей». Однако же главным царем оказывается не он, не библейский Давид или Соломон, не византийский император, а верховный правитель Руси-России. Термин «царь» («цесарь»), происходящий от имени Юлия Цезаря, возник у славян под греко-римским влиянием. Он применялся и к древнерусским князьям — киевским, владимирским, волынским, смоленским, затем к московским (начиная с Дмитрия Донского), а с 1547 г. стал официальным титулом государя Московского и всея Руси.

Но славянское представление о святости царской (княжеской) власти восходит к общеиндоевропейской эпохе. Об этом говорит неофициальный титул «белый царь», впервые засвидетельствованный С. Герберштейном в отношении Василия III. Однако уже арабские источники IX–X вв. передают титул царя славян как «свиет-малик» — «свет-царь» или «свят-царь». Белый цвет у славян и других индоевропейцев — символ света, добра, святости, чистоты, свободы. «Белый свет» — чистый земной мир (в отличие от нечистого иного), «белая слобода» — поселение, свободное от податей. У древних же индоевропейцев белый цвет символизировал мудрецов (царей-жрецов), красный — воинов, черный (или синий) — производителей. Изначальным царским цветом был, таким образом, белый. Волхвы, создавшие «Голубиную книгу», и здесь хранили верность древним жреческим представлениям. Тем самым они негласно полемизировали с другим — иранским, скифским представлением о солнечном царе-воине. Последний взгляд был перенят славянами еще в скифскую эпоху. Об этом говорят сколотский миф, сказка «Три царства», а также величание русских князей и царей «солнцем», «красным солнышком», «солнцем праведным». Отметим также, что титул «над царями царь» в точности соответствует иранскому титулу «царь царей» («шахиншах»).