Андрей Савельев - Как убивали СССР. Кто стал миллиардером

Словом, нет и не было в природе экономиста Попова, но был и приносил ощутимые дивиденды миф о докторе экономических наук с демократическим лицом. Миф, как мы увидим, насквозь лживый. Как по части демократизма, так и по части экономической компетентности.

Приведем несколько положений из речи Г. Х. Попова в качестве кандидата на должность председателя Моссовета 20 апреля 1990 г. Это поможет понять, зачем так энергично затевались им закулисные интриги и организовывался тайный сговор с прохиндеями, сдавшими власть народных представителей лужковцам – либеральной бюрократии.

Прежде всего, в предвыборной речи Попова было отмечено, что возникновение самостоятельных Советов привело к тому, что Узбекистан ограничил вывоз дефицитных товаров. «Теперь никто остановить такое решение избранных органов власти Узбекистана или иной республики уже не сможет. Поэтому встает вопрос о том, что может предложить Москва стране в обмен на необходимые ей товары. Второй вопрос – о том, как научиться жить в ситуации, когда в Моссовете есть различные фракции с собственными позициями, в Москве – разные позиции у райисполкомов, разные позиции в микрорайонах…» Другими словами, Попов предлагал задуматься о том, как жить и бороться с плюрализмом мнений.

Ничего конкретного в данном случае предложено не было. Разве вот что: «Для всей страны ликвидация промышленных министерств будет огромным благом. Вся страна вздохнет свободно, когда они будут ликвидированы в течение нескольких месяцев». Вот и способ – ликвидировать министерства, да заодно и весь плюрализм! Как управлять после этого страной, большому экономисту задумываться было некогда. Да и зачем вообще управлять, если промышленность планировалось просто ликвидировать?

Попов говорил: «… главное – выработка общей программы Московского Совета, программы на 5 лет. Это не должна быть программа Попова или «Демократической России», это должна быть именно общая программа, которая должна быть широко обсуждена в Москве, должна быть одобрена жителями в демократических формах, чтобы можно было на нее опираться». Так Попов ставил задачи перед другими. Сам же, как обычно, этим призывам следовать не собирался.

Попов в своем выступлении громоздил один план на другой: профессионализация Моссовета (оплата работы депутатов), создание совета председателей районных Советов, определение статуса Москвы, создание сильного юридического центра, налаживание взаимодействия с Мосгорисполкомом, проведение референдума по основным экономическим вопросам, создание центра по изучению общественного мнения, создание своей газеты, журналов, аренда телеканала для Моссовета и Москвы у центрального телевидения… Дальнейшая практика показала, что если что-то из этих планов и воплощалось в жизнь, то в форме, удобной и выгодной для клана, сформированного вокруг Попова – в формате захвата собственности и ресурсов столицы.

Помимо широкомасштабных планов, Попов пытался вызвать симпатии и своей нравственной позицией: «Не исключено, что мои взгляды и мои намерения, мои подходы к тем или иным вопросам будут расходиться с мнениями Президиума или Московского Совета. В том случае, если эти расхождения касаются путей и способов конкретных действий, то я буду всегда следовать тому, что решил Президиум, что решил Московский Совет. Но если же сложится ситуация, что мои взгляды расходятся с существом позиции Моссовета, то я честно скажу вам об этом и поставлю вопрос о доверии и об уходе с поста Председателя. Если Верховный Совет примет решение, которое я глубоко бы одобрил, о прямых выборах руководителей Москвы (я, правда, не уверен, что это должен быть Председатель Совета, так как я думаю, что это должен быть мэр города), то я приму все меры к тому, чтобы опять-таки подать в отставку с тем, чтобы обеспечить условия для свободных, без давления, прямых выборов руководителей Москвы».

В дальнейшем эта нравственная планка Поповым взята не была. Он даже и не собирался разбегаться, чтобы ее взять. Это был заведомый обман, привычка к которому сформировалась долгими годами лицемерия в номенклатурно-научной среде.

1 мая 1990 года впервые по Красной площади прошла демонстрация оппозиции. На мавзолее Попов удостоился чести стоять рядом с Горбачевым. В этот день оппозиция совершенно не питала теплых чувств ни к тому, ни к другому, ни к попираемому «отцами демократии» мавзолею. Оказалось, что не всё, далеко не всё население души не чает в перестройке и ее лидерах. Демонстранты об этом заявили без обиняков – криком, свистом, колкими плакатами. Горбачеву вместе с Поповым и другими «руководителями партии и правительства» пришлось под свист спуститься на мавзолейные задворки и убраться за кремлевскую стену.