Андрей Фурсов - Холодный восточный ветер русской весны

Коммунизм, советский строй как антикапитализм был негативным по принципу конструкции строем, двойным отрицанием – самодержавия и капитализма. Социальный строй новой России должен создаваться по позитивному принципу – не антикапитализм (над ним уже и так работают Хозяева Мировой Игры, сбрасывая капитализм в качестве социальных отходов в Россию, Китай, Индию и другие страны) и даже не некапитализм (анти и не надо отбросить), а некое положительное начало, возникающее на стыке русской традиции и мировой истории. Туманно? Да. Но развеять туман может только историческая практика, реализующаяся в виде социальной борьбы. Конкретный результат последней и определяет форму будущего общественно-политического устройства. Из кризиса «длинного XVI века» (1453–1648) Запад вышел тремя путями – французским, немецким и английским, каждый из которых определялся борьбой крестьян и сеньоров (победа, поражение, ничья) при участии короны. Конкретная форма будущего устройства России и других стран мира, да и мира в целом, будет решаться в социальных битвах XXI в.

В самом общем плане в России с её невысоким уровнем создаваемого совокупного общественного продукта нужно общество с минимально выраженными классовыми различиями («нация-корпорация»), характеризующееся приматом общественной (государственно-корпоративной) собственности, слабо выраженной поляризацией (децильный коэффициент не более 5:1). Такой социально-экономический строй способен ограничить наступление империи на свободу индивидов, которые, кстати, могут противопоставить империи такую форму социальной организации, как корпорацию, разумеется, не в капиталистическом смысле слова.

Конечно же, «гладко было на бумаге», но это судьба всех проектов и идеалов. Совет один – киплинговский: «Умей мечтать, не став рабом мечтанья и мыслить, мысли не обожествив». К тому же, перефразируя Ленина, писавшего о том, что не надо становиться идиотами демократии, замечу: не надо становиться идиотами имперскости, а также свободы и равенства, не говоря уже о братстве, которыми столь умело пользуются различные «братья», «дети» и прочие «родственники».

Отдельно среди условий деятельности русского ССД (русского – не значит, что там только русские; там может быть представлен человек любой национальности, исходящий из того, что только русские могут удержать свою естественноисторическую территорию, защитить её от любого хищника и стать державообразующим народом на благо всех коренных народов России или, перефразируя евразийцев, русосферы) стоит вопрос о создании благоприятной внешней среды. Кто может быть союзником ССД на мировой арене? Ответ на этот вопрос всегда был труден для России, вдвойне – для РФ, многократно – в условиях мирового кризиса, когда идёт острейшая борьба всех против всех за место под солнцем послекапиталистического мира, даже если это солнце будет тёмным, как в некоторых версиях игры «Dungeons and dragons» – «Солнце лучше, чем ничто».

В самом общем планесоюзником русского ССД могут быть государства, народы и группы, над которыми вот-вот должны сомкнуться волны «прогресса», запланированного Хозяевами Игры, демонтирующими капитализм в своих интересах; группы, заинтересованные в относительно эгалитарном посткапитализме, в сохранении гуманитарных и демократических достижений буржуазного общества, в продолжении существования прежде всего европейской цивилизации и белой расы, тающей буквально на глазах. Этот интерес может материализоваться в надидеологическом союзе консерваторов и марксистов, которые в условиях кризиса обретают одного и того же противника, если не врага, и по сути одни и те же задачи. Консерватизм в условиях кризиса может обернуться динамичной левой стратегией, а марксизм – консервирующим наиболее демократические достижения курсом. Иными словами, IV Риму, чтобы он состоялся, нужен V Интернационал, но не только он.

В конкретном планев условиях разворачивающейся мировой борьбы (упрощённо) между госбюрократиями и финансовым капиталом и представляющими их наднациональными структурами (реально – между наднационально-государственными кластерами неоорденского и клубного типа и старыми структурами типа Ватикана) союзником русского ССД могут неожиданно (на первый взгляд) оказаться те силы (тоже ССД), которые так или иначе заинтересованы в нынешних условиях в сильной России (союзник, противовес, нельзя исключить – контробъект нового сплочения, впоследствии подлежащий уничтожению – см. игру западных держав в 1930-е годы по накачиванию Третьего рейха); я уже не говорю о скрытых ССД и ССД-реликтах прошлого, которые в условиях кризиса вынуждены будут выбраться на поверхность, выйти из тени и искать себе тактических союзников. Разумеется, всё это похоже на союз с дьяволом, но такова диалектика. Только так можно вырваться из социального ада. Как писал в своё время о кризисной европейской ситуации XV–XVIII вв. Ф. Бродель: «Можно ли вырваться из социального ада? В одиночку – никогда». В таких условиях особое значение приобретают вопросы цены вопроса и знания того, с кем имеешь дело, а следовательно, знание современного мира – того, как он работает.