Сергей Алексеев - Декабристы

Что же случилось?

Взбаламутил всё же Нифонт Пряхин тогда крестьян.

- Жги утеснителей. Жги! Отец-государь благословляет!

Схватились крестьяне за косы, за вилы. Начали бар громить.

Но тут... Приехал исправник. А с ним солдаты.

Били крестьян нещадно. Пряхин ушёл в Сибирь.

Во многих местах заволновались тогда крестьяне. Да всюду итог один.

ПОСТАВЩИК ДВОРА

В Петербурге в торговых рядах владельцем одной из лавок был купец, по фамилии то ли Уткин, то ли Голубкин, то ли Голубкин-Уткин. Торговал он заморскими фруктами. Себя величал: "Поставщик двора его императорского величества". Действительно, был однажды случай, когда этот Уткин или Голубкин поставил в Зимний дворец ящик с апельсинами. С той поры и задрал он нос.

Когда начинал торговаться с кем-то в цене, а надо сказать, что брал он на редкость дорого, купец непременно вставлял:

- Я поставщик двора...

Если с кем-нибудь заводил разговор, пусть и не о торговых совсем делах, то и тут не мог удержаться:

- Я поставщик двора...

Даже как-то жандармского унтер-офицера Хваткина обозвав нехорошим словом, избежал ответственности лишь потому, что в жандармском участке вовсю кричал:

- Я поставщик двора...

И вот появились у этого Уткина или Голубкина новые покупатели. Приобретали они один за одним по целому ящику апельсинов и, что особенно поразило купца, не торгуясь.

После этого к купцу явился старый его знакомый жандармский унтер-офицер Хваткин.

- Собирайся!

- Я поставщик двора... - начал купец.

- Собирайся!

Привёл Хваткин Уткина или Голубкина в жандармский участок.

- Я поставщик двора... - снова начал купец.

- Вот мы сейчас разберёмся, какого двора, - грозно произнёс жандармский полковник.

- Его императорского величества! - гаркнул купец.

- Разберёмся, - повторил полковник.

А дело всё в том, что в Петропавловской крепости и даже в Алексеевском равелине у заключённых декабристов вдруг были обнаружены апельсины.

Как, откуда они попали? В самой крепости, у охраны, выяснить ничего не удалось. Стали тогда искать продавца. Им и оказался Уткин-Голубкин.

- Вот вы какого двора поставщик! - кричал на купца жандармский начальник. - Да за это тебя... шкуру с тебя... В кандалы да в Сибирь. Кто приходил за товаром?

Перепугался купец. Со страху забыл, кто приходил, как покупатели выглядят.

- Двое их было. Двое. Нет, кажись, трое. - Через минуту: - Точно припомнил - был он один.

Понял жандармский полковник, что от купца не добьёшься прока, приказал у лавки устроить засаду, схватить покупателей.

Однако за апельсинами больше никто не явился. Так и осталось неизвестным, как, через кого попадали заморские фрукты в Петропавловскую крепость.

Для купца эта история кончилась плохо. Правда, в Сибирь его не погнали, но в торговых рядах лавку приказали закрыть.

Однако купец есть купец. Погоревал он, поохал. А затем перевёл свою лавку в другое место и снова открыл торговлю.

Теперь, когда он начинал торговаться в цене, а брал он и на новом месте на редкость дорого, то непременно вставлял:

- Я, к вашему сведению, этот продукт, - купец показывал на апельсины, - поставлял аж самим господам офицерам, тем, что... - В этом месте купец делал жест рукой, показывал в сторону Петропавловской крепости. - Во!

Нужно сказать, что теперь торговля лучше пошла у купца.

МАЛИНА

Большая, надёжная стража охраняла Алексеевский равелин. Много здесь грозных и злых тюремщиков. Но и тут нашлись люди, которые сочувствовали декабристам.

На хороших тюремных сторожей особенно повезло поручику Басаргину. Один из них хотел устроить ему побег, другой...

Лежал однажды Басаргин в своём каземате. Снова смотрел в потолок. Опять вспоминал свою Оленьку. А думая об Оленьке, вспомнил и своё детство: речку-певунью, густые травы, то, как ходил в лес по грибы, по ягоды. Лежал Басаргин, и представлялось ему, что он снова в густом лесу.

"Ау! Ау!" - раздаётся тревожный голос.

Это нянька разыскивает Николеньку Басаргина.

"Ау! Ау!"

Не отвечает Николенька. Забрался он в куст малины. Свисает с веток душистая ягода. Спелая-спелая. Вкусная-вкусная. Так и просится ягода в рот.

Лежит вспоминает поручик лес. И вдруг так захотелось ему малины, как в жизни ещё никогда не хотелось.

В это время тюремный сторож и зашёл в камеру к Басаргину. Видит, лежит, мечтает о чём-то поручик.

- Небось снова, ваше благородие, об Оленьке? - спросил сторож.

Почти все охранники знали, что у Басаргина осталась на воле любимица дочь.