Джалал Баргушад - Обнаженный меч

За черной занавесью Бабека поджидал главный палач Масрур с дамасским мечом в руке. "Всевышний не оставил мою мечту неисполненной. Я мечтал собственноручно отсечь голову Бабеку Хуррамиту. Сейчас приведут его, вынесут приговор, и я, даже не охнув, отсеку голову Бабеку так же, как покойному главному визирю халифа Гаруна — Гаджи Джафару ибн Яхья. И любовнице Гаджи Джафара, сестре халифа Гаруна — Аббасе, тоже я голову отрубил. И двум ее сыновьям от Джафара — Гасану и Гусейну. Жаль, что не мне было суждено обезглавить халифа Амина. Его брат, халиф Мамун, обезглавить его велел Тахиру, отцу Абдуллы — нынешнего правителя Хорасана. Халиф Мамун подарил Тахиру целую страну. А у меня не такой большой размах. На родину мне хочется, терпенья нет. Мечтаю, чтобы после того, как отправлю Бабека на тот свет, халиф Мотасим отпустил меня на волю. Эх, если б вырваться из этих проклятых дворцов, не умер бы! Сколько я с Афшином в горелки играл. Мы с шейхом Исмаилом чудом спаслись. Пусть теперь придет этот Бабек Хуррамит, разгляжу поближе, что он за дьявол. Так рубану его по шее, что и сам не заметит, как дух испустит. Где же этот нечестивец? Когда приведут его?"

Вдруг раздался звон цепей и кандалов. Бабек оставался Бабеком. Сановники, визири и векилы побледнели. Халиф Мотасим подобрался на троне. На сером лице его играли желваки. Нельзя было понять — от злобы или от радости.

Все взгляды были устремлены на дверь. Звон цепей становился все громче. Дверь отворилась. Сначала вошло семь стражников с мечами и щитами в руках, в доспехах с головы до пят и с повязками на лицах. Вслед за ними в таком же вооружении и обличье семь безобразных черных рабов с серьгами в ушах ввели закованного в цепи Бабека. Устрашающе подействовал он на всех присутствующих и все поневоле встали. Даже халиф Мотасим выпрямился на троне. Губы шептали: "Бисмиллах, рахмани рахим. О боже, проклятье шейтану!" Бабек как ни в чем не бывало, грозно разглядывал обступивших его. "Ишь, собрались людоеды! Жаль, что не удалось мне перебить их всех".

Бабек высоко держал голову и гордо стоял лицом к лицу с халифом. Бабек был приведен в воинском одеянии. От этого он выглядел внушительно и величаво. Руки его были скованы и потому обнаженный меч оставили у него на поясе. Ножны этого меча были брошены вместе с другими в огонь. Из трещины рассеченного шлема выбивались светлые волосы Бабека. Карие глаза его искрились так, словно вот-вот подожгут этот дворец.

Рыжеватое лицо халифа Мотасима исказилось, он и сам бы испугался себя, если глянул сейчас в зеркало. Он не мог отвести своих синих глаз от Бабека. Старался не выдать наследственной спеси и злобности. И не мог. От злости у него подрагивали губы. Он исподволь поглядывал и на Афшина. Того эти подозрительные взгляды пугали. Он прикусил кончики своих длинных усов. Каждая жилка на лице его трепетала.

Молчание… Никто не издал ни малейшего звука. Даже черный кот подтянулся. Все взгляды были устремлены на Бабека. Иногда львы натягивали золотые цепи, скалили клыки. Бабек и на львов не обращал внимания.

Халифа Мотасима поразило молчание Бабека, его нежелание просить пощады. "Он — истинный воин. Закован в цепи и опять же держится, как полководец".

Халиф Мотасим осторожно приблизился к Бабеку, кичливо оглядел его с головы до пят и резко спросил:

— Почему, войдя, ты не произнес приветствия?

Бабек небрежно бросил:

— Я — гость незваный. Потому и вошел без приветствия.

— Гм… Незваный? Если ты так везде соблюдаешь правила приличия, все обдумываешь и взвешиваешь, то почему же хотел завоевать мои законные земли, завладеть ими?

— Я не преследовал захватнических целей. А вот ты — жадный захватчик. Бабек краем глаза глянул на философа аль-Кинди. — Не только земли, но и самые лучшие в халифате умы, самые мудрые мысли присваиваешь.

Эта дерзость не распалила халифа, наоборот — она понравилась ему. "Что бы сказать ему? Нужен сильный, умный ответ". Разговор шел на дворцовом уровне. Халиф Мотасим посмотрел на философа аль-Кинди, на шейха Исмаила. И по умоляющему выражению глаз философа понял, что тот не желает смерти Бабека. "Возвращаясь из Китая, я подарил Бабеку книгу. В ней содержались ценные высказывания о глупых и мудрых государях. Интересно, прочитал ли эту книгу Бабек?" Но шейх Исмаил жаждал крови Бабека, он мечтал, чтобы его искромсали на куски. "Не давай пощады кяфиру!" Халиф Мотасим обернулся к Афшину, лицо его приняло выражение доброжелательности, он окинул Афшина загадочным взглядом: