Руслан Скрынников - Три Лжедмитрия

Из-за недостатка денег казначеи прибегли к традиционному в России способу оплаты. В счет денег наемники получали пушнину. Всем им был назначен обильный «корм», включавший разного рода натуральное обеспечение. Солдаты могли пользоваться пайком в течение всего времени пребывания в Москве. По словам Яна Бучинского, он сам видел и слышал от других, что те паны, которые не старались завести как можно больше челядинцев и вели скромную жизнь, за полгода выручили от продажи «корма» до 1000 злотых.

Одновременно с иноземцами Лжедмитрий велел рассчитать находившиеся в Москве отряды вольных казаков. Многие московские дворяне участвовали в осаде Кром. Казачьи сотни, отразившие многотысячную царскую рать, внушали им страх и ненависть. Поэтому казакам Корелы недолго пришлось нести караулы в Кремле. Боярская дума использовала коронацию Лжедмитрия I, чтобы добиться роспуска всех прибывших в Москву казачьих войск. По словам очевидцев, все казаки были щедро одарены и распущены, но даже награды не могли заглушить их ропот.

Отрепьев не захотел расстаться лишь с верным Корелой. Он пожаловал донскому атаману чины и деньги. Вместе с ним остались в Москве казаки его станицы, вынесшие все тяготы обороны Кром.

Корела был выдающимся предводителем повстанцев. Во главе восставшего населения он чувствовал себя на своем месте. Зато в толпе царедворцев он оказался чужаком. Тут у него было слишком много врагов, и они делали все, чтобы изгнать донского атамана из Кремля. Корела невысоко ценил доставшиеся на его долю почести. В московских кабаках, среди черни он находил себе больше друзей, чем в парадных залах дворца.

Вольные атаманы сделали свое дело, и их карьера должна была оборваться рано или поздно. Корела без счета тратил в кабаках полученные от казны деньги и в конце концов спился.

Другой вождь казацкого войска — Постник Лунев — покинул дворец по иным причинам. Послушав совета монахов, он принял пострижение и удалился на покой в Соловецкий монастырь.

С роспуском казачьих отрядов вооруженные силы, возникшие в ходе массовых антиправительственных восстаний на юго-западных и южных окраинах Русского государства, были окончательно расформированы.

Полагают, что Лжедмитрий провел реформу управления, преобразовав Боярскую думу в «сенат». В доказательство ссылаются на список «сената», написанный рукой Бучинского весной 1606 г. В подлинном польском тексте дума названа «Радой», а ее члены — не сенаторами, а боярами. И лишь на обороте документа имеется помета: «Роспись московским сенаторам».

Дума цепко держалась за старину. Но бояре согласились на учреждение новой должности по польскому образцу. Чин «мечника великого» был пожалован юному князю Михаилу Скопину.

Самозванец значительно расширил состав думы. При Грозном дума насчитывала немногим более 30 членов, при царе Федоре — до 50, при Борисе — 40. По списку «сенаторов» в думе Лжедмитрия числилось 59 членов, а вместе с не названными в этом документе лицами — более 70 человек.

По словам Якова Маржарета, число членов царской думы было неопределенно: при «Дмитрии» оно доходило до 32. Капитан мушкетеров своими глазами наблюдал за деятельностью думы, и не верить ему нет оснований. Видимое противоречие объясняется тем, что добрая половина членов думы служила на воеводстве в городах и на полковой службе. Но и из тех, кто находился в столице, монарх приглашал на заседание не всех. Традиционный состав думы при Грозном немногим превышал 30 человек. Власти следовали традиции.

Дьяк Иван Тимофеев упрекал Расстригу за то, что тот не по достоинству раздавал царские чины, не сообразуясь с породой и возрастом, не по родству и не ради заслуг по службе, но ради услуг весьма постыдных.

В действительности расширение думы было следствием того, что самозванец объединил московскую думу с «воровской». Именно это имел в виду Тимофеев, говоря о постыдных услугах. Государственные преступники, возглавившие мятеж, достойны были виселицы, а вместо этого стали заседать в думе.

Желая иметь послушную думу, самозванец постарался назначить на ключевые посты своих людей. При Грозном пост боярина дворецкого занимали представители знатной семьи Романовых. Князья Мосальские не имели права на этот чин. Но князь Василий Рубец-Мосальский за особые заслуги был пожалован Лжедмитрием в дворецкие, и московская дума не посмела протестовать.

На пост конюшего боярина могли претендовать лишь самые знатные фамилии России или ближайшие родственники государя. Самозванец навязал думе в качестве конюшего Михаила Нагова, бражника, не пользовавшегося авторитетом и не имевшего никаких заслуг перед государством. Его братья Андрей, Михаил и Афанасий Александровичи Нагие, а также Григорий Федорович Нагой стали боярами и заняли в думе высокое положение.