Михаил Пинчук - Советские партизаны. Мифы и реальность

Российские историки неправильно толкуют донесения командиров партизанских отрядов о том, что в том или ином регионе «могут быть привлечены к борьбе еще столько-то тысяч человек». Надо обратить внимание на часто встречающееся в подобных донесениях словосочетание «учтенные резервы».

Дело в том, что партизанских командиров совершенно не интересовало желание или нежелание «местных» воевать с немцами — они просто произвели учет лиц призывного возраста и определили число людей, подлежащих мобилизации. Повадки партизанских командиров в Беларуси не отличались от методов партизан в других «временно оккупированных» районах СССР — все тот же обязательный призыв военнообязанных.

Занятно врал Сталину Пономаренко в июне 1943 года:

«Учтенные резервы партизанского движения, готовые в любую минуту взяться за оружие, составляют 215.400 человек…» (Соколов, с. 61).

Тогда почему на территории УССР и БССР призыв в ряды партизан не носил массового характера? Тому две основные причины.

Во-первых , партизаны БССР и УССР не могли отправлять мобилизованных в действующую армию, поскольку линия фронта в 1941–1943 гг. проходила далеко от мест базирования тамошних «мстителей». Только в районе Полоцкой низменности часть военнообязанных удавалось переправлять через так называемый Суражский коридор для службы в РККА.

Выдержка из отчета о работе могилёвского «Комитета содействия Красной Армии» за период с сентября 1941 по 10 марта 1943 года дает наглядное представление о том, как отнеслось к оккупации подавляющее большинство гражданского населения города Могилёва [19] Это там, где сражался книжный герой Серпилин из «Живых и мертвых» Симонова и там, где совершали мифические подвиги бойцы, командиры и мирные жители из телевизионного «мыла» «Днепровский рубеж». :

«Основной тон в настроении населения давали контрреволюционные элементы (имеющие судимость, всякие „бывшие люди“ и т. д.) и широкие обывательские слои, которые очень приветливо встретили немцев, спешили занять лучшие места по службе и оказать им всевозможную помощь. В этом числе оказалась и значительная часть интеллигенции, в частности, много учителей, врачей, бухгалтеров, инженеров и др.

Очень многие молодые женщины и девушки начали усиленно знакомиться с немецкими офицерами и солдатами, приглашать их на свои квартиры, гулять с ними и т. д. Казалось как-то странным и удивительным, почему немцы имеют так много своих сторонников среди нашего населения…

Говоря о молодежи, нужно отметить, что очень резко бросалось в глаза отсутствие у значительной ее части патриотизма, коммунистического мировоззрения. Это замечание относится и к комсомольцам, особенно комсомолкам. Как педагог, я многих из них знал лично и внимательно наблюдал за ними» (Соколов Б.В., с. 361).

Любопытно сообщение секретаря Минского облисполкома Ивана Климова тому же Пономаренко в августе того же 1942 года:

«Все чаще происходят столкновения не с немцами, а с полицейскими отрядами, отрядами самопомощи (группы самозащиты, как правило, разбегаются при появлении партизан, а украинцев оккупанты пока в дело борьбы с партизанами не включают, они стоят гарнизонами)… Воевать приходится с белорусами и русскими, хотя в значительной степени и спровоцированными, находящимися в полицейских и других отрядах» (Там же, с. 86).

Вот из-за этих причин массовый «хапун» в Беларуси и Украине отсутствовал.

Во-вторых , пополнять призывниками собственные ряды в массовом порядке партизаны тоже не могли, так как для новобранцев не было оружия, а тащить в отряд кучу лишних ртов, вооружить которых нет возможности — накладно. Небольшие партии оружия, боеприпасов и взрывчатки, направляемые через линию фронта единичными авиарейсами, потребностей не удовлетворяли. Поэтому, переписав военнообязанных, партизанские командиры «имели их в виду», но призывать не спешили.

Немецкий пропагандистский плакат.

Однако по мере приближения с востока «власти советов» мировоззрение населения стало меняться, теперь оно само все чаще посматривало в сторону леса. Бежали в лес и те, кто не хотел быть угнанным на работы в Германию (хотя, как известно, многие из угнанных назад не вернулись, уехали в Канаду или США).

Но основной приток мирных жителей в отряды был вызван репрессиями немцев, только происходил этот приток по иной схеме, нежели представляла дело советская историография (российская до сих пор представляет) — «репрессии немцев — народный гнев». Все происходило, повторяю, иначе.