Петр Третьяков - У истоков древнерусской народности

Мои оппоненты считают, что в обрисованной выше концепции имеется одно слабое место, а именно то, что поселения третьей четверти I тыс. н. э. с прямоугольными землянками и реберчатой глиняной посудой находятся не только в границах древнейшей Русской земли, но и севернее их, а также кое-где южнее и юго-западнее.

Но это обстоятельство ни в какой мере не противоречит всему сказанному выше. «Русская земля» — древнейшее государство днепровских славян — отнюдь не объединяло всех потомков зарубинецких племен, употреблявших реберчатую керамику. Это было не этническое, а политическое образование, включавшее в свои границы то население, которое пришло в Среднее Поднепровье, а также его родичей, живших в южных частях левого берега Верхнего Днепра.

Северные группы потомков зарубинецких племен в состав «Русской земли» не входили.

Некоторые группировки днепровского населения двинулись и дальше на юг, за пределы «Русской земли», где они стали известны под именем антов. Но, кажется, основные группировки антов создавались не столько за счет поднепровского, сколько за счет более западного — волынского и поднестровского славянского населения. Этот вопрос еще предстоит исследовать.

Следующим вопросом, который необходимо осветить, говоря о славянских группировках, обитавших в пределах древнейшей Русской земли, является вопрос о происхождении населения конца VIII–X В., оставившего в Левобережье городища роменско-боршевского типа.

Если в третьей четверти I тыс. н. э. в границах древнейшей Русской земли на Правобережье и Левобережье культура была однородной, характеризующейся одними и теми же особенностями, принесенными сюда из Верхнего Поднепровья, то позднее— в конце VIII–X в. — в культуре славянского населения противоположных берегов Днепра возникли некоторые различия. Они были совсем незначительными и затрагивали отнюдь не основные черты культуры. Тем не менее их нельзя обойти молчанием.

Наиболее отчетливо эти различия выразились в керамике — в формах и характере глиняной посуды, которая изготовлялась от руки в домашних условиях и может рассматриваться поэтому в качестве надежного «этнографического» признака. На Правобережье— в низовьях Роси и Тясмина, в Надпорожье, в поречье Южного Буга — древние реберчатые формы сосудов к исходу третьей четверти I тыс. н. э. мало-помалу сменились обычными горшковидными, которые вскоре были вытеснены сделанной на гончарном круге посудой ремесленной выработки. На Левобережье реберчатые формы сосудов в это время также исчезли. Для славянских древностей конца VIII–X в. здесь характерна лепная посуда особых форм, нередко орнаментированная по плечикам несложными геометрическими узорами из отпечатков гребенчатого штампа или «перевитой веревки». Эта глиняная посуда, заметно отличающаяся как от более древней — реберчатой, так и от синхроничной ей правобережной, называется археологами роменской по имени Роменского городища, где в начале нашего века она впервые была найдена Н. Е. Макаренко, или роменско-боршевской. Боршевское городище на Верхнем Дону исследовано в 1928–1929 гг. П. П. Ефименко.

Глиняная посуда — это не единственная особенность, отличавшая роменско-боршевские поселения от более ранних. Если поселения третьей четверти I тыс. н. э. в пределах древнейшей Русской земли были преимущественно неукрепленными, расположенными на низких местах, то роменско-боршевские поселения обычно располагались на отрогах высоких и крутых речных берегов и обносились валами и рвами.

Создается впечатление, что на правом берегу Днепра в последние века I тыс. н. э. славянская культура преемственно эволюционировала, тогда как на Левобережье в это время появились новые элементы — роменско-боршевские, нарушившие плавный ход эволюции.

Выше речь уже шла о том, что до недавнего времени роменско-боршевские городища обычно рассматривались как древнейшие остатки славянской культуры в лесостепном Левобережье. Предполагалось, что население, соорудившее эти городища, пришло сюда в конце VIII в. н. э. с правого берега Днепра. Но это предположение являлось чисто априорным; оно ничем не было аргументировано. Особенности культуры роменско-боршевских городищ, отличающие их от правобережных древностей того же времени, не были объяснены.

Между тем специфические особенности культуры роменско-боршевских городищ, неизвестные ни в Правобережье, ни в каких-либо других областях славянского раннесредневекового мира, очень характерны. Они говорят отнюдь не о правобережном происхождении их обитателей. Эти особенности сложились в славянской среде на северо-восточных рубежах Верхнего Поднепровья в обстановке тесных контактов с культурными традициями восточных балтийских группировок.