Юрий Емельянов - Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха

Попытки гросс-адмирала удержать на плаву остатки гитлеровского наследия провалились. Арест наследника Гитлера Дёница и членов его правительства положил конец существованию последнего обломка Третьего рейха.

Однако и после ликвидации правительства Дёница английские власти не прекращали попыток держать часть немецких войск наготове, чтобы их можно было повернуть вместе с англо-американскими против Красной Армии. Об этом свидетельствовал, в частности, примечательный обмен репликами между Сталиным и Черчиллем, состоявшийся на Потсдамской конференции (17 июля – 2 августа 1945 г.).

В ходе обсуждения темы о нехватке угля и нехватке рабочей силы для его добычи в Западной Европе, Сталин сказал, что в СССР сейчас используется труд военнопленных для работы в шахтах, а затем заметил: «400 тысяч немецких солдат сидят у вас в Норвегии, они даже не разоружены, и неизвестно, чего они ждут. Вот вам рабочая сила».

Осознав истинный смысл заявления Сталина, Черчилль тут же стал оправдываться: «Я не знал, что они не разоружены. Во всяком случае, наше намерение заключается в том, чтобы разоружить их. Я не знаю точно, каково там положение, но этот вопрос был урегулирован верховной ставкой союзных экспедиционных сил. Во всяком случае, я наведу справки».

Однако Сталин не ограничился своим замечанием, а в конце заседания передал Черчиллю меморандум относительно имеющихся в Норвегии не разоруженных германских войск. Черчилль вновь стал оправдываться: «Но я могу дать заверение, что нашим намерением является разоружить эти войска». Ответ Сталина («Не сомневаюсь») был, очевидно, произнесен с ироничной интонацией, а потому вызвал смех. Продолжая оправдываться, Черчилль заявил: «Мы не держим их в резерве, чтобы потом выпустить их из рукава. Я тотчас же потребую доклада по этому поводу». Лишь через 10 лет, когда Черчилль вновь стал премьер-министром, он признал, что он лично отдал распоряжение не разоружать часть немецких войск, а держать их готовыми на случай возможного вооруженного столкновения с СССР в Европе летом 1945 года. На конференции Сталин нашел наиболее удачный способ объявить союзнику о том, что он знает о его вероломных действиях, и вынудил Черчилля фактически признать факт нарушения Англией союзнических обязательств.

Обладая разнообразной информацией, Сталин умело пользовался ей, исходя, прежде всего, из того, в какой степени имеющиеся у него сведения могут пойти на пользу дела. Когда было нужно, он мог резко отчитать Рузвельта за тайные переговоры американцев с немцами в Швейцарии. Однако на Потсдамской конференции Сталин думал прежде всего о необходимости сохранить единство трех великих держав. Поэтому он не стал гневно обличать Черчилля за сохранение англичанами не разоруженных немецких дивизий, а ограничился метким заявлением, которое било не в бровь, а в глаз.

Зная от наших разведчиков о создании американцами атомного оружия, Сталин понимал, что теперь союзники попытаются использовать эту козырную карту для пересмотра итогов Второй мировой войны. Об этом свидетельствовало и сообщение Трумэна об успешном испытании атомной бомбы, которое американский президент сделал Сталину в перерыве конференции в присутствии Черчилля. В то же время Сталин знал, что американцы еще не уверены в том, что с помощью атомной бомбы они поставят Японию на колени. А поэтому Трумэн каждый день свои встречи со Сталиным начинал с вопроса о том, когда СССР объявит войну Японии. Ведь трехмесячный срок для начала войны с Японией после капитуляции Германии, определенный Сталиным в Ялте, истекал в ближайшие дни после завершения Потсдамской конференции.

Лишь получив окончательное подтверждение Сталина о вступлении СССР в войну против Японии, Трумэн в письме своей жене написал, что тем самым достигнута главная цель, которую он перед собой ставил на конференции, и что он думает об американских парнях, жизнь которых будет теперь сохранена.

Но Сталин понимал, что после завершения войны с Японией, прочность союза трех великих держав подвергнется суровому испытанию. Поэтому на Потсдамской конференции он не раз ставил вопросы, решение которых могло способствовать продолжению сотрудничества между тремя державами. Он говорил об угрозах всеобщему миру, которые сохранялись и после разгрома Германии. Он подчеркивал важность демилитаризации Германии, говорил о той опасности, которая исходит от франкистской Испании, являвшейся пособницей гитлеровской коалиции.