Юрий Емельянов - Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха

Вечером 28 апреля Гитлер вызвал к себе всех обитателей бункера, в котором он жил последние дни, и предложил им всем покончить жизнь самоубийством. В ночь с 28 на 29 апреля Гитлер зарегистрировал свой брак с Евой Браун. На свадебной церемонии все молчали, за исключением Геббельса, который пытался развлекать новобрачных и гостей.

В 4 часа утра 29 апреля Гитлер заверил подготовленные им личное и политическое завещания. «Политическое завещание» Гитлера было заверено четырьмя свидетелями: Йозефом Геббельсом, Мартином Борманом, Вильгельмом Бургдорфом и Гансом Кребсом. Три копии этого завещания были направлены 29 апреля Дёницу и Шёрнеру с тремя курьерами, которые должны были преодолеть позиции советских войск.

Это означало крах пустых надежд Гитлера, которыми он тешил себя до последних дней. К тому времени многие военные и политические руководители рейха уже давно осознали неминуемость поражения и предпринимали соответствующие меры. Поэтому Гиммлер уже давно пытался вести переговоры с представителями западных держав. Был готов к сепаратным переговорам Геринг. Гудериан подталкивал Риббентропа к заключению мира. О необходимости мирных переговоров говорил Геббельс. Отчаявшись убедить Гитлера в неизбежности краха, Шпеер готовил себе убежище в Гренландии.

Как бы Гитлер ни старался выдавать желаемое за действительное, он постоянно получал обильную информацию об отчаянном положении на фронтах и внутри страны, а потому в глубине души он наверняка осознавал крушение его амбициозных планов. Его план «решения германской проблемы» к 1943–1945 гг., изложенный 5 ноября 1937 г., с треском провалился. Захваченные земли, которые должны были дать германскому народу «жизненное пространство», были утрачены и война велась на германской территории. Миллионы немцев заплатили жизнями за попытку Гитлера расширить границы Германии. Немецкие дома уничтожались самолетами и артиллерией противника, а города превращались в развалины, охваченные пожарами.

В последние дни рейха Гитлер не мог не видеть, что его усилия по превращению германского народа в послушное орудие по реализацию его планов, рушились. Хотя Гитлер встречался с юными фольксштурмовцами, которые были готовы умереть за него, и он знал, что старики и женщины осваивали технику стрельбы из фаустпатронов, он получал сведения о том, что нацистам не удалось поднять народ на массовое сопротивление армиям врагов, вступившим на территорию Германии. Он знал о многочисленных случаях дезертирства. Он читал донесения о том, что, ожидая приход войск противника, немцы в домах вывешивали самодельные белые флаги капитуляции, а в ряде городов союзников встречали цветами. Гитлер понимал, что его приказы, которые вели к разрушению всей системы жизнеобеспечения страны, саботировались в центре Шпеером и на местах – гаулейтерами. Беспрекословное исполнение приказов начальства, так характерное для немцев, прекратилось.

Упадок дисциплины ощущался даже внутри бункера. Шпеер вспоминал: «Гитлер, очевидно, заметил, что дисциплина в его окружении ослабла. Раньше, когда он входил в комнату, все вставали с мест и не садились, пока он не садился. Теперь люди продолжали сидеть, слуги принимали заказы от гостей, коллеги пили настолько много, что засыпали, сидя в креслах, а другие продолжали громко и несдержанно разговаривать. Возможно, он умышленно игнорировал происшедшие перемены».

Падала и вера рядовых немцев в Гитлера. Хотя немало людей в Германии всё ещё считали, что Гитлер в последний момент предпримет какой-то спасительный ход, Геббельс признавал, что фюрер стал одной из фигур для постоянных нападок в частных письмах немцев. Геббельс считал, что Гитлер сможет вернуть немцам веру в него, если он выступит перед ними. Однако искусный оратор XX века молчал. Зная из своего профессионального опыта, что он сможет легко говорить, лишь откликаясь на господствующие в обществе идеи и с пафосом изрекая то, что скрыто в сознании слушателей, Гитлер не мог повторить эти мысли. Он знал, что немцы хотят мира любой ценой, а с такими призывами он не желал выступать.

Кажется, что способность Гитлера произносить эмоционально взвинченные речи иссякла. Вместе с тем истощились и его физические возможности. Достигнув немалых успехов в подчинении своей воле разгоряченных аудиторий, Гитлер привык к общению с людьми, в ходе которого он нередко доводил себя до крайнего эмоционального возбуждения, порой сбиваясь на истерику. Однако такой стиль общения стоил ему немалых эмоциональных и физических затрат и не мог не оказывать разрушительного воздействия на его организм. Сообщения об отступлении немецко-фашистских войск, бомбардировках немецких городов и невыполнении его приказов доводили Гитлера до эмоциональных истеричных взрывов. Не случайно во время перепалок с Гудерианом, когда Гитлер был вне себя от ярости, генерала выводили из комнаты, так как пугались, что у Гитлера будет сердечный приступ.