Валерий Шамбаров - Гитлер. Император из тьмы

На участке Западного фронта самым уязвимым местом являлся выступ границы возле Белостока. Это была как бы «естественная» заготовка для окружения. Немцы с самого начала намеревались подрезать горловину, и в кольце очутились бы две советских армии, 3-я и 10-я. Но когда загрохотала война, эти армии проявили мужество и упорство. Удерживали «коридор» несколько дней, сдерживали неприятельские атаки, а тем временем войска выводились из наметившегося «мешка». Только 28 июня германские соединения преодолели оборону на флангах и замкнули окружение. Но за эти дни уже осуществилось несколько других вражеских прорывов. А в результате дивизии 3-й и 10-й армий, сумевшие выскользнуть из Белостокского котла, угодили в котлы меньшего размера – под Берестовицей, Волковыском, Мостами.

В центре обороны Западного фронта обозначилась огромная дыра. Чтобы закрыть ее и восстановить боевые порядки, навстречу немцам спешно выдвигался второй эшелон Западного фронта. Под Минском оставались старые укрепления «линии Сталина». Они были разоруженными, но бетонные доты и траншеи никуда не делись, если занять их войсками, можно было организовать очень прочную оборону. Но в Литве, как уже отмечалось, вместе с группой армий «Север» наступала 3-я танковая группа Гота. Захватив Вильнюс, она повернула на восток. Двинулась без сопротивления, в «безвоздушном пространстве» по русским тылам. А навстречу ей с юга шла 2-я танковая группа Гудериана. Соединились под Минском. В новом грандиозном котле очутились остатки 3-й и 10-й армий, отходившие с запада, и второй эшелон, 13-я и 4-я армии…

На участке Юго-Западного фронта граница тоже имела выступ – возле Львова. И, конечно же, немецкие стратеги не упустили возможность наметить еще одно масштабное окружение русских. Здесь действовала 1-я танковая группа фон Клейста. Ей предписывалось подрубить с фланга львовский выступ. Но на южном крыле советское командование не утратило управления своими армиями и располагало гораздо большими силами, чем в Белоруссии или Прибалтике. Навстречу группе фон Клейста было брошено 6 механизированных корпусов, 2500 танков. В районе Дубно – Луцк – Броды разыгралось невиданное по масштабам танковое сражение. Советские бронетанковые силы втрое превосходили противника. Но использовали их крайне неумело. Дергали туда-сюда по одному, ставили неверные задачи. Клейст грамотно манипулировал своим кулаком, отслеживал перемещения русских, громил корпуса по очереди.

В результате группировка оказалась растрепанной, но и германская попытка окружения была сорвана. Советские части на Украине отходили в порядке, взломать свои порядки противнику не позволяли. И только здесь, на Юго-Западном фронте, удалось сформировать из саперов несколько подвижных команд с запасами взрывчатки. Они отходили вдоль основных железнодорожных магистралей, взрывая за собой тоннели, мосты [28].

Но в Белоруссии фронт рухнул окончательно. В нескольких котлах оказались запертыми и погибали 11 стрелковых, 2 кавалерийских, 6 танковых, 4 моторизованных дивизии. Правда, окружения были неплотными. Попавшие в них группировки имели возможность организовать контрудары с тыла по немцам. Могли вырваться и выйти к своим. Или держаться в окружении до конца – спасая страну и выполняя воинский долг, оттягивая на себя и связывая силы противника. Некоторые и в самом деле дрались отчаянно, как защитники прославленной Брестской крепости. Германские генералы отзывались об этом уважительно. Гальдер отмечал: если в Польше и Франции можно было позволить себе отступления от требований боевых уставов, то в России приходилось воевать серьезно, расслабляться было нельзя.

Другие пробирались к своим. Бросали поломанные или оставшиеся без горючего танки, машины. Прятали в лесах или топили в речках пушки. Сворачивали с дорог, углублялись в чащобы и болота, где не было врагов. Голодали, болели, хоронили друзей. Пробивались через неприятельские заслоны и патрули, но упорно брели на восток, к линии фронта. Но… далеко не все солдаты и командиры Советской России проявили в эти дни стойкость, героизм, да и обычное понимание воинского долга! И, пожалуй, это оказалась самая главная, катастрофическая слабость Красной армии.

В 1917 г. царские войска были разрушены идеями «пролетарского интернационализма». А в 1920-х и начале 1930-х гг. советская молодежь воспитывалась на этих же идеях! В войну вступило то самое поколение, которое росло на химерах «интернационализма», на оплевывании патриотических ценностей. То самое поколение, которое было отравлено ядом безбожия, громило храмы, устраивало кощунственные атеистические карнавалы. Ему не за что было стоять насмерть. И вообще, как можно «насмерть», если за гробом ничего не будет? Логика подсказывала обратное. Надо цепляться за эту жизнь. Единственную… Да и за что же драться, за что погибать, если немцы – братья по классу?