Леонид Млечин: Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом

Бывший начальник тбилисской тюрьмы: «Летом 1937 года ко мне прибыл из внутренней тюрьмы бывший командир дивизии Буачидзе. Он был избит до полумертвого состояния. На ногах он, конечно, не мог стоять. Он не мог говорить, только стонал. Я помню, что все тело Буачидзе было покрыто сплошными синяками и кровоподтеками. Он не мог мочиться естественным способом, так как у него был поврежден мочевой пузырь, и моча выходила через живот… По существу, Буачидзе был уже в предсмертной агонии. Надо сказать, что Буачидзе был крепкого сложения, здоровым, и поэтому особенно бросалось в глаза его состояние. На следующий день после доставки Буачидзе в тюрьму он скончался».

Почему комдива посадили? В июле 1937 года Берия — из Тбилиси — доложил Сталину, что раскрыл заговор в Закавказском военном округе и потому необходимо арестовать командование 47-й грузинской стрелковой дивизии. Командира 63-й Грузинской дивизии Федора Моисеевича Буачидзе, окончившего Военную академию имени М.В. Фрунзе, Лаврентий Павлович сделал вождем грузинской националистической организации.

Бывший начальник тбилисской тюрьмы:

«Леткеман, работавший пчеловодом совхоза «Третий Интернационал», был арестован Гагрским отделом НКВД по обвинению во вредительской деятельности. Следствие по этому делу вел Рухадзе. Леткеман был подвергнут зверским избиениям, в результате которых стал давать нелепые показания, оговаривая десятки невиновных людей.

Леткеман показал, в частности, что он якобы был главным резидентом немецкой разведки и руководил обширной сетью агентуры не только на территории Грузии, но и в ряде других республик Советского Союза. На основании этих вымышленных показаний были произведены аресты названных им лиц, которые, в свою очередь, после применения пыток оговаривали других лиц, подвергавшихся также арестам. Всего по делу Леткемана было арестовано свыше 30 человек».

Причем заместитель начальника Гагрского городского отдела НКВД в.н. Васильев отправил рапорт республиканскому наркому Сергею Гоглидзе, описав, как Рухадзе выбивает показания:

«Началось с выставления Леткемана с поднятыми вверх руками и с лишения пищи, питья и возможности оправляться — показания в этот период о вредительстве по пчеловодству.

Второй период — битье: Леткемана раздевали догола и били по несколько часов по чему попало. В это время показания о десятках шпионов, резидентов, подрезидентов и т. д. Веревочная петля одевалась на половые органы, потом эта петля сдавливалась. Били по голове, давили ноги каблуком сапога.

Словом, в кабинете днем и ночью стоял сплошной вой, крик и стоны. Если Леткеман показал, что им было завербовано, допустим, трое, то его били за то, что мало, если завербовано, допустим, тридцать, — за то, что много. На допросах Леткемана я убедился в том, что он абсолютно не понимал, что из себя представляет диверсионная агентура, массовое осведомление, агентура на консервации и т. д.».

Какой же была реакция?

Васильева исключили из партии. А Рухадзе, получая повышение за повышением, с гордостью писал в своей оперативной автобиографии:

«С 1935 по октябрь 1937 года работал в Гаграх в должности коменданта Гагрской особой погранкомендатуры, затем начальника Гагрского отдела НКВД ГССР.

Лично вскрыл немецкую резидентуру, возглавляемую пчеловодом Леткеманом Г., имевшим связь с немецкими колонистами в Ставропольском крае. По нашим ориентировкам там также была вскрыта и ликвидирована немецкая резидентура.

По делу Леткемана по Гаграм было выявлено и разоблачено 17 шпионов немецкой разведки. Все осуждены были к высшей мере наказания. Под моим непосредственным руководством (агентурные и следственные мероприятия) было разоблачено и арестовано до 700 человек врагов народа, изобличенных во вредительской, диверсионной и террористической деятельности. Большая часть была осуждена к ВМН. Остальные к разным срокам наказания».

В 1956 году настала очередь бывшего первого секретаря ЦК компартии Азербайджана Мир-Джафара Багирова, под руководством которого Берия когда-то начинал в ЧК. Арест Лаврентия Павловича предопределил и падение Багирова. Его считали человеком Берии. А Берия и не отказывался:

— Да, это я предложил кандидатуру Багирова на пост секретаря ЦК компартии Азербайджана.

Чувствуя его поддержку, хозяин Азербайджана вел себя самоуверенно, не считался с московскими чиновниками. Они ждали повода рассчитаться со своевольным бакинцем. Ему припомнили, как на сообщение о приезде из Москвы заместителя союзного министра по фамилии Козлов он ернически бросил: