Чарльз Элмс - Пираты. Рассказы о знаменитых разбойниках

Пираты продавали свою добычу в Гаване; Гиббс ходил в этих местах совершенно безнаказанно и знал в этом пиратском гнезде все ходы и выходы. Он и его товарищи проживали в тех же самых домах, где останавливались многие американские офицеры, которых посылали сюда, чтобы изловить их. Он был знаком со многими из них и знал о том, куда они направятся, еще до того, как они выходили из гавани. Однажды два пиратских судна захватили у мыса Антонио американское судно «Каролина». Они были заняты выгрузкой его товаров на сушу, когда в море показался британский военный шлюп «Джеарус», с которого были высланы лодки, чтобы напасть на них. Пираты укрылись в небольшой четырехпушечной батарее, которую они здесь построили, и пытались обороняться, но в конце концов вынуждены были бросить оба судна – свое и захваченное – и бежать в горы. «Джеарус» обнаружил здесь остовы двенадцати сожженных кораблей, команды которых в количестве ста пятидесяти человек были убиты. Моряков с захваченных судов в случае, если пираты считали, что убивать их незачем, сажали в шлюпки и отпускали на волю, очень часто без единой вещи, которая помогла бы им продержаться хотя бы день, поэтому не всем повезло спастись. Пираты любили говорить: «Мертвые молчат» – и, захватив судно, тут же решали, что они сделают с командой и пассажирами. Если большинство высказывалось за то, чтобы убить их, одного кивка или подмигивания было достаточно, чтобы уничтожить всех пленников вне зависимости от пола и возраста. Все мольбы о пощаде были бесполезны; пираты не знали, что такое жалость, и, не обращая внимания на вопли и предсмертные стоны своих жертв, убивали направо и налево. Они устраивали соревнования – кто своими руками убьет больше людей и сделает это быстрее всех.

Безо всяких причин, кроме удовлетворения своих дьявольских пристрастий (в моменты упоения властью), они часто и совершенно без нужды проливали кровь, превращая женщин во вдов, а детей – в сирот даже в тех случаях, когда жизни несчастных жертв могли быть сохранены без каких-либо неблагоприятных последствий для самих разбойников.

Гиббс утверждал, что где-то в 1819 году он покинул Гавану и приехал в Соединенные Штаты, прихватив с собой тридцать тысяч долларов. Он провел несколько недель в Нью-Йорке, а затем отправился в Бостон, где сел на судно «Изумруд» и отплыл в Ливерпуль. Но прежде чем покинуть Америку, он спустил значительную часть своих денег в игорных домах и на кутежи. Он провел несколько месяцев в Ливерпуле, а потом возвратился в Бостон. Место, где он жил в Ливерпуле, теперь точно установлено благодаря его собственному признанию и помощи другого источника. Одна женщина, живущая сейчас в Нью-Йорке, хорошо знала его в Ливерпуле, где он, по ее словам, жил как джентльмен со средствами. Рассказывая о своем знакомстве с этой женщиной, Гиббс заявил: «Я влюбился в женщину, которую считал воплощением всех добродетелей, но она меня предала; я с сожалением признаю, что сердце, которое никогда не трогали сцены насилия и кровопролития, на какое-то время превратилось в сердце ребенка, и я стал кутить, чтобы заглушить душевную боль. Как часто, когда рассеивались винные пары, предавался я воспоминаниям о моих добрых и любящих родителях и их божественных советах! Но когда внутри меня начинал двигаться маленький монитор, я тут же хватался за бутылку, чтобы скрыться от самого себя, и пил до тех пор, пока не наступало опьянение. Мои друзья советовали взять себя в руки и обещали свою помощь, но демон по-прежнему искушал меня, и я отвергал все их советы».

В 1826 году он снова приехал в Соединенные Штаты и, узнав о войне Бразилии с Республикой Буэнос-Айрес, покинул Бостон на бриге «Хитти», приписанном к Портсмуту, намереваясь, как он утверждал, попытать счастья, защищая республиканское правительство. Прибыв в Буэнос-Айрес, он явился к адмиралу Брауну и сообщил о своем желании поступить на службу во флот республики. Адмирал проводил его к губернатору, и тот выдал ему патент на звание лейтенанта. Гиббс поступил на тридцатичетырехпушечный корабль под названием «Двадцать пятое мая». «Здесь, – говорит Гиббс, – я встретил лейтенанта Доджа – своего старого знакомого – и нескольких других моряков, с которыми я плавал. Когда губернатор подписывал мой патент, он сказал, что трусы им на флоте не нужны, а я ответил, что когда он узнает меня лучше, то не станет больше сомневаться в моей храбрости и умении воевать. Он поблагодарил меня и выразил надежду, что не разочаруется во мне; потом мы выпили за его здоровье и за победу республики. После этого он преподнес мне шпагу и просил носить ее как спутницу в борьбе за независимость республики, исхода которой еще никто не знал. Я заявил, что не посрамлю ее, пока моя рука способна держать оружие. Примерно четыре месяца я служил на корабле в должности 5-го лейтенанта. За это время мы несколько раз вступали в бой с врагом. Я сумел завоевать доверие адмирала Брауна, и он назначил меня командиром каперской шхуны, на борту которой стояло две длинноствольные двадцатичетырехфутовые пушки, а команда насчитывала сорок шесть человек. Я вышел из Буэнос-Айреса, совершил два удачных плавания и благополучно вернулся в порт. Потом я купил половину новой балтиморской шхуны и снова вышел в море, но через семь дней был захвачен в плен и доставлен в Рио-де-Жанейро, где бразильцы вернули мне деньги за шхуну. Я пробыл там до заключения мира, после чего вернулся в Буэнос-Айрес, а оттуда – в Нью-Йорк.