Анатолий Егорин - Каддафи. Хроника убийства

Как я люблю свободу масс, когда они двигаются без ограничений и тех, кто ими управляет. С другой стороны, мне бы не хотелось стать препятствием на их пути. Я люблю массы так же, как и своего отца, и боюсь их не меньше, чем боюсь отца. В обществе бедуинов, где не существует системы государственного управления, кто может удержать отца от преследования любого из его детей? Да, как они любят его, и насколько они в то же время его боятся.

Как можно не любить массы, когда они счастливы и взволнованы. Они несут на своих плечах сыновей, так же, как несли Ганнибала, Барклая, Савонаролу, Дантона, Робеспьера, Муссолини и Никсона! Но как жестоки они могут быть, когда они что-то пытается их разозлить. Они построили заговор против Ганнибала, отравили его. Они сожгли Савонаролу на костре, они отправили своего героя, Дантона, на гильотину, Робеспьера был уничтожен собственной невестой, они протащили труп Муссолини по улицам Милана, и они плюнули в лицо Никсона, когда он был вынужден покинуть Белый дом, куда эти же люди торжественно впустили его раньше.

Какой ужас! Кто может заставить бесчувственных прийти в сознание? Кто может спорить с массовым сознанием, воплощенным не в одном человеке? Кто может держать руку миллионов? Кто может услышать миллион слов, льющийся из миллионов уст одновременно? Кто может говорить разумно, когда в этот момент ему страшно? Кто кого обвиняет?

С этим человеческим пожаром, горящим у вас за спиной, с обществом, которое любит вас, но не имеет к вам милосердия, и людьми, которые знают, чего они хотят от отдельной личности, но не обращают внимания на то, чего хочет сам человек, они отстаивают свои права, но игнорируют свои обязанности по отношению к вам. С такими же массами, которые отравили Ганнибала, сожгли Савонаролу, уничтожили Робеспьера, с теми, кто любит вас, но не смог зарезервировать для вас место в кинотеатре, столик в кофейне. Они любят вас, но они не показывают свою любовь к вам в таким материальным способом, как, например, кресло или столик в кофейне.

Это то, что массы делают и продолжат делать для отдельного человека. Итак, что я могу — всего лишь бедный бедуин, потерянный в современном сумасшедшем городе, жители которого бомбардируют меня своими требованиями, когда сталкиваются со мной? «Мы хотим, чтобы нам построили дом, лучше, чем этот… Улучшите нам качество телефонной связи… Постройте нам дорогу прямо над морем… Сделайте для нас общественные парки… Поймайте для нас достаточно рыбы… Напишите для нас заклинание… Благословите наш брак… Уберите бродячую собаку с нашего пути… Купите кошку для нас…». Бедняга бедуин, который не получил даже свидетельства о рождении, несущий свои вещи за плечами. Он не останавливается на красный свет, но и не дрогнет в споре с полицейским.

Он не моет руки перед едой, отбрасывает все, стоящее у него на пути, даже если это витрина магазина, он ударил по лицу старую сплетницу, разбил окно в красивом белом доме. Он никогда не пробовали алкоголь, пепси-колу или другую газированную воду. Вы видите, как он смотрит на верблюдов и лошадей, стоящих на Площади мучеников, или на стада овец, идущих по улицам.

Я чувствую, как эти массы, которые не имеют милосердия даже для своих спасителей, похоже, следуют за мной повсюду, сжигают меня, даже тогда, когда они аплодируют мне, я чувствую укол в сердце. Я, будучи неграмотным бедуином, не знаю о покраске домов или устройстве канализации. Я использовал свои руки, чтобы пить дождевую и колодезную воду, использовал свой плащ, чтобы отфильтровать головастиков. Я не умею плавать, ни на животе, ни на спине. Я не знаю, как выглядят деньги, но люди спрашивают меня обо всех этих вещах. На самом деле, я не обладаю ими, я только выхватил их из рук воров, из уст мышей и пасти собак, я всего лишь пришел из пустыни, чтобы освободить людей от рабства и оков. Если что-то было украдено, даже, несмотря на то, что вор уже давно скрылся, жители города требуют, чтобы я нашел это, невзирая, что поиск требует усилий не только одного человека. Я чувствовал себя единственным, у кого ничего не было, и поэтому, в отличие от них, я не требовал услуг сантехника, строителя, художника, парикмахера и т. д. А так как я не просил ничего, потому что ничего не имел, я вскоре стал хорошо известен, пожалуй, скорее как человек со странностями. Это то, что беспокоило меня и беспокоит до сих пор. Но я должен признаться, что во всем этом есть немалая часть и моей вины.

Я обманулся, когда попытался повторить подвиг Моисея, взорвав пустыню в поисках источника воды, потому что, как я уже говорил, я не разбираюсь в канализации, водопроводе, и я надеялся, что весной у меня получится устранить эту проблему. Даже несмотря на то, что я ответил за это перед полицией, у меня все равно было такое ощущение, что во всех кварталах города мое имя стало популярным: некоторые аплодировали мне, другие же ругали. Полиция хотела избавиться от меня. Мать одного из полицейских положила на меня глаз, но, когда я отверг все ее притязания, она пыталась создать мне еще больше проблем. Полиция спустила на меня своих глупых собак, но затем я научил их правильно ловить рыбу, чтобы прокормить себя и своих близких, и они оставили меня в покое, дали мне возможность жить дальше с моими овцами.