Игорь Зимин - Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1

Фактически семья Николая II была двуязычной. С одной стороны, Николай II желал, чтобы его дочери и сын выросли русскими по своему характеру и взглядам на мир. Поэтому он говорил с детьми только на русском языке, и цесаревича Алексея обучать иностранным языкам начали довольно поздно. С другой стороны, с женой император разговаривал и переписывался только на английском. Когда дети подросли, между собой они говорили по-русски, но с матерью девочки разговаривали по-английски. По-французски они общались с преподавателем П. Жильяром. Ольга и Татьяна немножко разбирались в немецком, но говорили на нем с трудом. Мария, Анастасия и Алексей немецкого языка не знали совсем 907.

Преподаватели обычно подбирались по рекомендациям. Наиболее часто после преподавателя французского языка П. Жильяра в мемуарной литературе упоминается преподаватель английского – выпускник Кембриджа Сидней Гиббс. Протежировала ему воспитательница царских дочерей фрейлина Тютчева. В октябре 1908 г. она направила секретарю императрицы графу Ростовцеву письмо с просьбой сообщить, «какое он на Вас произведет впечатление» 908. К этому письму были приложены рекомендации госпожи Бобрищевой-Пушкиной, в учебном заведении которой Гиббс вел английский язык. Директриса писала о нем как о «чрезвычайно талантливом» преподавателе, работающем в классах привилегированного училища правоведения. В ноябре 1908 г. 32-летний С. Гиббс был назначен учителем английского языка царских детей. Поскольку императорская семья постоянно проживала в дворцовых пригородах Петербурга, ему ежемесячно доплачивались деньги на транспортные расходы 909.

Как уже упоминалось выше, наследника Алексея достаточно поздно начали обучать иностранным языкам. Это было связано с его постоянными недомоганиями и длительными реабилитационными периодами, кроме того, Николай II и Александра Федоровна считали, что у Алексея должен был прежде всего выработаться чистый русский выговор 910.

Александра Федоровна очень серьезно относилась к языковой подготовке своих детей. В письме к старшей сестре (19 августа 1912 г.) она писала: «Я много читаю им, да и сами они уже начали читать друг другу английские книги. Они очень много читают по-французски, а две младшие замечательно играли в пьесе… Четыре языка – это очень много, но все они им просто необходимы… Я также настаиваю на том, чтобы они завтракали и обедали вместе с нами, поскольку это хорошая практика для них» 911.

Когда подрос цесаревич Алексей, с ним стали заниматься преподаватели старших девочек. К французскому языку цесаревич приступил, когда ему шел уже девятый год. Первый урок французского П. Жильяр дал цесаревичу 2 октября 1912 г. в Спале, но в связи с болезнью занятия пришлось надолго прервать, и относительно регулярные уроки начались только со второй половины 1913 г. Следует подчеркнуть, что по традиции иностранные языки членам дома Романовых преподавали только носители языка, то есть иностранцы.

Педагогические способности преподавателей французского и английского языков высоко оценивала Вырубова: «Первыми учителями были швейцарец мсье Жильяр и англичанин мистер Гиббс. Лучший выбор едва ли был возможен. Совершенно чудесным казалось, как изменился мальчик под влиянием этих двух людей, как улучшились его манеры, как хорошо он стал обращаться с людьми» 912. Со временем Пьер Жильяр занял при цесаревиче должность воспитателя, и его звали по-домашнему Жилик.

В мае 1913 г. подданный Великобритании Чарльз Сидней Гиббс был награжден орденом Святой Анны III степени. В марте 1914 г. у него состоялось последнее занятие с 17-летней Ольгой Николаевной. По этому случаю ему были пожалованы золотые запонки. По мере того как взрослел Алексей, внимание С. Гиббса сосредотачивалось на нем, и поэтому в сентябре 1916 г. «в связи… с усилением его занятий с его императорским высочеством наследником цесаревичем» оплата его занятий возросла до 6000 рублей в год 913.

Добрые отношения с педагогами сохранялись буквально до последних дней жизни цесаревича Алексея Николаевича. После Февральской революции 1917 г. С. Гиббс сохранил свое место преподавателя, а затем в сентябре вслед за царской семьей уехал в Тобольск. В 1918 г. в письме в Екатеринбургский исполком лейб-медик Е. С. Боткин просил оставить рядом с цесаревичем его воспитателей Гиббса и Жильяра, подчеркивая, что «они зачастую приносят более облегчения больному, чем медицинские средства, запас которых для таких случаев, к сожалению, крайне ограничен» 914.