Константин Анисимов - В поисках Олеговой Руси

Помимо этих загадок в описании ибн-Русте есть и другие удивительные моменты: русы у него совершенно не обозначены как соседи других народов, в отличие от всех прочих, при описании которых арабский географ скрупулезно описывал расстояния между, например, печенегами и славянами (10 дней пути). Русь у него словно повисла в воздухе. В тоже время источник ибн-Русте подробно описывает размеры (три дня пути) и природу (сырость и болотистость) «острова русов», сообщает, что русы живут данью со славян и постоянно совершают нападения на них!

Этот момент крайне важен. Описание набегов на славян мало соответствует реалиям балтийского Острова русов IX века: в это время русы-руяне совместно с вендами – ободритами отражали натиск франков! Зато прекрасно вписывается в ситуацию, сложившуюся с приходом русов в Восточную Европу! Довольно сложно представить, что балтийские славяне берут в плен славян, везут их за тридевять земель по труднопроходимым водным путям Восточной Европы, населенной родственными пленниками славянами, чтобы продать тех, кто выжил и не убежал, на волжских рынках Болгарии и Хазарии… Более естественно предположить, что описываемые действия происходили где-то в непосредственной близости от торговых партнеров русов – на Днепре, Поволжье или Черном море. На Волге, вопреки фантазиям норманистов и сторонников размещения в Ростове и Ярославле баз балтийских русов (да и вообще любых русов!), никаких русов до вхождения этих земель в состав Киевской Руси не обнаруживается, да и тогда Ростовское Залесье и Новгородская земля четко противопоставляются Русской земле в Поднепровье вплоть до XV века, когда Московское государство официально принимает название «Россия», взятое из греческих источников.

Общее впечатление от прочтения текста ибн-Русте складывается следующее: араб описывал народ, помнивший о своем недавнем переселении с далекого болотистого острова размерами в три дня пути, но новой собственной территории они еще не обрели и жили в многочисленных городах-крепостях, разбросанных в землях славян на Дунае и Днепре. В это время русы не утвердились еще на какой-то территории с твердо очерченными границами, чем, видимо, и вызвана была война, о которой вскользь упоминает ибн-Русте: «Они храбры и мужественны, и если нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его полностью. Побежденных истребляют или обращают в рабство. Они высокого роста, статные и смелые при нападениях. Но на коне смелости не проявляют и все свои набеги, походы совершают на кораблях». Воевали русы, очевидно, с теми же славянами, которых продавали в рабство хазарам, а также с Византией (набеги на Крым и Пафлагонию в начале IX века). Таким образом, кажущееся противоречие между ибн-Русте и Бертинскими анналами устраняется: арабский географ описывал ситуацию, когда русы еще не утвердились окончательно на какой-то четко очерченной территории и воевали с соседями за право обладания ею. Частью этого конфликта «со всеми окрестными народами» была, вероятно, и война с Болгарией Дунайской, которая реконструируется на основе сообщения Бертинских анналов.

Крайне важно, что о какой-то русско-болгарской войне помнит также Никоновская летопись. Под 872 годом (858 год по моей реконструкции – за два года до осады Царьграда) летопись сообщает: «Убиен от болгар Оскольдов сын». Как мы помним, о конфликте русов Славийи и болгарами сообщают и арабские источники т. н. школы аль-Балхи, или классической школы. Однако все это относится к более поздним временам. В то же время ничто не мешает нам сделать выводы о том, что русско-болгарский конфликт имел очень затяжной характер, что подтверждается как словами восточных источников о Славийи, так и свидетельствами источников Х века о конфликте с русами Симеона Болгарского (письмо патриарха Николая Мистика Симеону от 924 г.), о враждебном отношении болгар к Игорю Старому, которые предупредили Константинополь о приближении русского флота (в наказание Игорь повелел печенегам напасть на Болгарию). О застарелой вражде свидетельствует и та легкость, с которой Святослав Храбрый согласился напасть на Болгарию в 968-м. О военных действиях на Дунае Владимира Крестителя сохранились смутные указания иностранных и поздних русских источников и, наконец, сообщение о русско-болгарской войне в ПВЛ, но там этот поход Владимира отнесен к волжским болгарам.