Виктор Земсков - Рождение «второй эмиграции» (1944-1952)

Тем не менее такая мощная обработка не могла убить в сердцах и мыслях стремления возвратиться на родину. С течением времени у значительной части той категории лиц, которых мы выше условно называли колеблющимися, постепенно притуплялась боязнь наказания (реального или мнимого) в родном государстве, и чашу весов в их сознании все больше стал перевешивать страх навсегда потерять родину. У тысяч людей вызревало твердое решение возвратиться в СССР — и это в условиях односторонней массированной антисоветской пропаганды! Собираясь тайком в укромных местах, эти люди обменивались мнениями о возможностях и способах возвращения на родину, кляли себя за свою нерешительность, проявленную весной и летом 1945 г., когда выбраться из лагерей было значительно легче, ругали английских и американских чиновников, лагерное «самоуправление», отрезавших им путь домой. Как и в лагерях фашистской Германии, в лагерях перемещенных лиц стали возникать подпольные организации и группы. Летом 1947 г. перемещенные, собравшиеся на сборном пункте миссии по репатриации советских граждан в Брауншвейге (английская зона оккупации Германии), устроили собрание, на котором выступили с заявлениями о положении в лагерях. Из выступлений было видно, что почти везде существовали подпольные группы, которые помогали вырваться на Родину. Например, в лагере у д. Вольтердинген в районе Солтау был организован подпольный «Кружок борьбы за возвращение на Родину». Соблюдая строгую конспирацию, кружковцы рассказывали людям правду о жизни на Родине и призывали их возвращаться домой; подпольщики устраивали побеги из лагеря, предупреждали тех, кому грозила опасность.

Одним из наиболее значительных актов сопротивления перемещенных лиц было восстание в Нойштадтском лагере в конце 1947 г. Советские граждане прожили в нем более двух лет, ежедневно подвергаясь антисоветской обработке и запугиванию. Несмотря на это, среди перемещенных неуклонно росли возвращенческие настроения, и в конце 1947 г. большинство их потребовало у английской администрации репатриации в СССР. До этого отсюда бежали в советскую миссию по репатриации в Нойштадт 33 человека. В ответ английские власти усилили охрану лагеря за счет местной немецкой полиции. Это переполнило чашу терпения — вспыхнуло восстание. Изгнав полицию, люди организованно хотели выехать на родину. Тогда против восставших были брошены английские танкетки и солдаты на бронетранспортерах. Войска оцепили лагерь, произвели массовые аресты и сортировку перемещенных. Вскоре после этих событий сюда прибыли офицеры советской миссии по репатриации. Отлично понимая, что их встреча с перемещенными привела бы к массовому выезду последних в СССР, английское командование не допустило советских офицеров в лагерь. В дальнейшем британские власти расформировали Нойштадтский лагерь, а его обитателей распределили мелкими группами по другим местам. Нойштадтское восстание вошло яркой страницей в историю борьбы советских перемещенных граждан за право жить на родине.

Но даже и после начала «холодной войны» англичане и американцы иногда передавали Советскому Союзу перемещенных лиц, отнесенных к категории военных преступников. А. И. Солженицын в своем произведении «Архипелаг ГУЛаг» характеризует это следующим образом:

«…Именно тайна этого предательства отлично, тщательно сохранена британским и американским правительствами … Только в 1973 (Sunday Oklahoman, 21 января) прорвалась публикация Юлиуса Эпштейна … Напечатан разрозненный малый документ из скрываемого доныне многотомного дела о насильственной репатриации в Советский Союз. „Прожив два года в руках британских властей, в ложном чувстве безопасности, русские были застигнуты врасплох, они даже не поняли, что их репатриируют … Это были главным образом простые крестьяне с горькой личной обидой против большевиков“. Английские же власти поступили с ними „как с военными преступниками: помимо их воли передали в руки тех, от кого нельзя ждать правого суда“ … В какой части мира и какой контингент западные правительства осмелились бы так выдать, не боясь в своих странах общественного гнева?». [5] Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛаг // Новый мир, 1989. №8. С. 53.

С точкой зрения А. И. Солженицына можно было бы в какой-то мере согласиться, если бы речь шла о периоде весны и лета 1945 г. Однако в процитированном выше документе сказано, что эти люди прожили два года в руках британских властей; следовательно, они были переданы советским властям во второй половине 1946 г. или в 1947 г., т.е. уже в период «холодной войны», когда бывшие союзники никого, кроме настоящих военных преступников насильно не выдавали. Суровая проза жизни в условиях фашистской оккупации чаще всего забрасывала лиц «с горькой личной обидой против большевиков» в карательные отряды, зондеркоманды и т.п. с вытекающими отсюда последствиями (участие в карательных экспедициях, расстрелах заложников, семей партизан, населения еврейских гетто и т.д.). Жертвами фашистского геноцида на оккупированной территории СССР стали около 6,8 млн. мирных советских граждан (без военнопленных). В данном случае совершенно очевидно, что официальные представители СССР предъявили соответствующие неоспоримые доказательства, и английским властям не оставалось ничего другого, как выдать этих «простых крестьян», ибо общественный гнев в той же Англии скорее могло вызвать укрывательство исполнителей фашистского геноцида, а не их выдача. В документах Управления Уполномоченного Совмина СССР по делам репатриации постоянно констатируется, что бывшие союзники не выдают военных преступников из-за недостаточной, по их мнению, обоснованности отнесения этих лиц к такой категории. Если же имелись бесспорные доказательства, что, к примеру, те или иные советские перемещенные лица в свое время вместе с немецкими эсэсовцами собственноручно расстреливали население еврейских гетто в Киеве, Минске, Львове, Каунасе и других городах и населенных пунктах, то они передавались советским властям (англо-американцам отнюдь не улыбалась перспектива прослыть покровителями этих палачей). Ореол мучеников и героев-борцов против режима применительно к этим лицам вряд ли уместен, равно как и к большей части «второй эмиграции». Это все равно, что возвести изменников в ранг героев во времена Куликовской и Полтавской битв. Отечественной войны 1812 г. на том основании, что одним из следствий побед в этих битвах было укрепление режима, т.е. великокняжеской или царской власти.