Валерий Шамбаров - Нашествие чужих. Почему к власти приходят враги

Однако по мере приближения назначенной даты революции усиливалась и общая неразбериха. Возникали все более крупные накладки. Хотя подготовка восстания считалась строжайшей тайной, при таком размахе секреты просачивались наружу. Германское правительство обеспокоилось, узнав о переговорах Коппа с поляками, направило запросы в Москву. Посол в России Брокдорф-Ранцау требовал от Чичерина немедленно убрать из Германии Радека, угрожая разрывом дипломатических отношений. Встревожились и державы Антанты. Англия начала дипломатические демарши против СССР. Французская контрразведка принялась оказывать помощь Берлину, снабжая его информацией из своих источников. Приводились в готовность французские войска у немецких границ.

Еще одна накладка вышла с самой компартией Германии. Там шли распри между так называемой «группой Брандлера» — она представляла официальное руководство, и группой «Маслова — Рут Фишер», державшейся особняком от Коминтерна. В преддверии решающих событий конфликт требовалось срочно преодолеть. Лидерам второй группировки угрожали, что Уншлихт их ликвидирует, предлагали взять отступного и уехать за границу. Они оказались «идейными», не соглашались. Но попутно выяснилось, что вообще руководство германской компартии на роль «боевого штаба» не годится, уровень ее практической работы оставляет желать много лучшего. Было признано, что «компартия не подготовлена к быстрым и решительным действиям» [7]. И из ЦК компартии Германии штаб революции переместился в советское полпредство — на аппарат дипломатов легли теперь и закупка оружия, и его транспортировка, и оргработа.

Однако произошел вдруг прокол и с финансами. Изрядная часть огромных сумм, которые поступали на нужды революции, испарилась в результате безудержной германской инфляции… Впрочем, на самом-то деле ситуация обстояла гораздо проще. Эмиссар Коминтерна Рейх проворовался, только и всего. Свалил все на инфляцию: дескать, не все удается обратить в твердую валюту, нет возможностей. И греб в свой карман, переводя на тайные счета.

Усугубляли путаницу директивы и инструкции из Москвы, от разных организаций, из разных инстанций, противоречивые, а то и взаимоисключающие. Начались инспирированные Коминтерном волнения в Литве и Эстонии, но поддержки не получили и были подавлены властями. А в начале ноября произошло мощное восстание в Кракове, вылившееся в баррикадные бои. Мятежники разбили уланский полк, разоружили краковский гарнизон. В советское полпредство в Варшаве полетели приказы Троцкого и Уншлихта немедленно взять руководство восстанием на себя, создавать отряды красной гвардии и начинать польскую революцию. Но в эти же самые дни, 5–8 ноября 1923 г., польская компартия устроила забастовку железнодорожников! И эмиссары из Варшавы не могли попасть в Краков. Прибыли туда уже слишком поздно, депутаты Сейма успели уговорить восставших разоружиться.

А когда этими событиями бурлила Польша, когда в Германии отряды боевиков заряжали винтовки и револьверы, в Кремле собралось Политбюро. Обсудило картину разнобоя и неразберихи. И констатировало, что «революционная волна» спадает, подготовку закончить не успели. Что англичане и французы явно намереваются вмешаться. А значит, шансов на успех нет. Троцкий бесился, рвал и метал. Доказывал, что надо отдать приказ на восстание, и все само пойдет как надо. Но Сталин, Зиновьев, Каменев выступили против. Лев Давидович набросился на них, упрекал, что они затянули подготовку, а в последний момент просто струсили. Ему в ответ выставили обвинение, что он «переоценил» революционную ситуацию в Германии. И большинством голосов Политбюро постановило отложить восстание до лучших времен [7].

Решение принималось в последний момент, при общей путанице даже команда «отбоя» прошла неорганизованно. В некоторых местах ее не получили и восстания все же начались. Баррикадные бои шли в Гамбурге, «советские правительства» образовались в Саксонии и Тюрингии. В Лейпциге возникла даже ЧК во главе с Крыловым. А в Мюнхене поднял «пивной путч» Гитлер. Совпадение по времени (9 ноября) было, конечно, не случайным. Ведь и Радек упоминал об опоре не только на коммунистов, но и на «националистов». Так что первое открытое выступление будущего фюрера произошло по сути в союзе с Троцким. Но мятежи в Германии не стали всеобщими, вспыхнули отдельными очагами, и части рейхсвера под командованием фон Секта и Меркера сумели быстро подавить их.