Платон Васенко - Бояре Романовы и воцарение Михаила Феoдоровича

Известие, приводимое Жолкевским, очень любопытно. Оно указывает нам, что мысль об избрании Михаила Федоровича возникла уже в 1610 году и что сторонником ее был такой уважаемый и влиятельный человек, как Гермоген 243. Затем польским гетманом обстоятельно отмечена и причина кандидатуры, то есть родство Романовых с угасшей династией и известное сочувствие к этой кандидатуре со стороны народа. Интересно также, что московское духовенство предпочитало Голицына. Любовь ли к этому боярину или опасение видеть «владительнаго» Филарета у власти побуждали духовенство к этому предпочтению? Не умеем решить.

Во всяком случае, мотивы предложения патриарха для нас представляются вполне ясными. Гермоген хотел видеть русского человека государем на московском престоле и не желал Вора. Он предложил поэтому кандидата из двух наиболее влиятельных групп, причем личные симпатии патриарха склонялись на сторону Никитичей. Однако предложение Гермогена не имело полного успеха. Жолкевский приписывает это своей ловкой политике. Признавая за гетманом большие таланты дипломата, думаем, что обстоятельства благоприятствовали ему. Руководящая роль в столице принадлежала, как мы уже указали, Семибоярщине, состав которой определен, как представляется нам, очень удачно профессором Платоновым. В нее вошли «пять княжат отборных фамилий и два боярина из старинного боярского рода Федора Кошки» 244. Эти бояре, с одной стороны, являлись выразителями и носителями взглядов реакционно настроенных княжат, с другой – представляли собой интересы Никитичей и их сторонников. Они не желали государя из среды русских людей, опасаясь и Вора, и борьбы партий.

Зато они охотно готовы были примириться с одинаково для всех чуждым Владиславом. Предварительный договор с королем Сигизмундом им был известен и казался удобоприемлемым. Не забудем угрожающего положения, принятого поляками после Клушинского поражения, и беззащитности Москвы. Видя невозможность борьбы с двумя врагами, Семибоярщина и руководимые ею круги решили выбрать меньшее из зол 245. Вот благодаря чему и было решено избрание королевича Владислава. При этом надеялись, что поляки ввиду собственных интересов уничтожат Вора и его шайку.

Обстоятельства были грозны. Приходилось спешить. Созвать в Москву Земский собор было трудно, так как сама столица была под страхом новой блокады. Решили обойтись наличными средствами и составили собор, пользуясь находившимися в Москве жителями уездов. На этом соборе постановили избрать Владислава на основании главным образом условий, подписанных Сигизмундом четвертого февраля 1610 года. Но на этих условиях отразилось влияние новых элементов, принявших участие в их пересмотре: княжат и патриарха. Первые позаботились о внесении в договор упоминания о ненарушимости положения при новом государе «княженецких родов» и об уничтожении в нем статей, отзывающихся либеральными новшествами. Гермоген настоял на принятии королевичем православия.

Выработанные таким образом условия, так называемый договор от семнадцатого августа 1610 года, были подписаны гетманом Жолкевским, причем наиболее щекотливые и спорные пункты, в особенности вопрос о крещении Владислава по обрядам православной веры, предусмотрительно были им оставлены в стороне с оговоркой, что по ним постановит решение король Сигизмунд по уговору с русскими людьми 246.

Тот же Жолкевский постарался, как он сам рассказывает, повлиять и на состав великого посольства, которое должно было ехать к королю Сигизмунду с предложением русской короны его сыну, или, говоря тогдашним языком, «прошати у короля на царство королевича». Гетман понял важность удаления из Москвы наиболее влиятельных лиц, называемых кандидатами на престол. Михаил Федорович был слишком молод, но можно было удалить его отца и фактического руководителя его приверженцев – митрополита Филарета. О том, чтобы он поехал от имени освященного собора, и позаботился Жолкевский. Он же добивался, не останавливаясь перед самой отчаянной лестью, чтобы во главе великого посольства стал князь Василий Васильевич Голицын 247.

Усилия умного и хитрого польского вельможи увенчались успехом. Впрочем, выбор Филарета и Голицына был и сам по себе вполне естественным ввиду важности посольства и той цели, для которой оно отправлялось: простая вежливость требовала, чтобы «прошати королевича» ехали знатнейшие в государстве лица. Вместе с Филаретом и Голицыным были отправлены многие другие «власти», «сановники» и «чины» Московского государства. Это посольство, являясь частью того Земского собора, от имени которого оно отправлялось, было чрезвычайно велико. Считая со свитой, оно простиралось до тысячи с лишком человек 248.