Платон Васенко - Бояре Романовы и воцарение Михаила Феoдоровича

Удаление царицы в монастырь ставило на очередь вопрос о том, кто будет государем на Руси. Для царского «обирания» и был созван в Москве Земский собор обычного в те времена состава. Казалось, единственным бесспорным кандидатом на престол был в данных обстоятельствах шурин скончавшегося царя, брат его вдовы-царицы, и правитель государства. Что касается княжат, которые по родословцу были ближе к угасшей династии и отлично помнили это, то ко дню смерти Федора они не могли выставить своих притязаний. Народ о родстве таких князей с царским домом не думал ввиду захудания многих княжеских фамилий. При этом наиболее видные представители княжья в 1598 году были очень молоды, за исключением Шуйских. А во главе последних стояли «лукавый царедворец» и политический хамелеон Василий Иванович и брат его, бездарный князь Дмитрий, свояк Бориса Федоровича Годунова. Поэтому Шуйские малозаметны в описываемое время. Новому исследователю даже кажется, что названные киязья играли тогда «второстепенную роль знатной годуновской родни» и что известие Нового летописца, будто они «не хотяху» избрания Бориса, является некоторым вымыслом. Не решаемся вполне примкнуть к этому мнению, думаем, что Шуйские под рукой играли в некоторую оппозицию Борису, но тщательно заметали свои следы. Это очень подходило к характеру фамилии, «прошедшей через опричнину Грозного». Таким образом, Годунов, осторожно и умело подготовлявший свое избрание уже за несколько лет до смерти царя Федора после кончины малютки царевны Феодосии, мог не очень беспокоиться о результате совещаний предстоящего Земского собора. Быть может, поэтому Борис, хотя он и огранизовал агитацию в пользу своего избрания, не оказал тем не менее давления на состав самого представительства на соборе. И действительно, Борис Годунов был избран на московский престол.

Однако, по-видимому, это избрание не обошлось без некоторых трений, как это превосходно выяснено в том труде профессора Платонова о Смуте, к которому нам много раз предстоит обращаться. Дело в том, что у Годунова нашлись соперники. Но остановимся на кандидатурах принца Максимилиана Австрийского, князя Мстиславского и Богдана Бельского. Первая, явившаяся плодом измышлений знаменитого дьяка Андрея Щелкалова, интересна лишь как показатель, что идея «выборного царя» зарождалась уже в некоторых, правда, особенно развитых умах русских людей ХVI века. Князь Мстиславский сам устранился от престола, а чаяния и попытки Бельского только подтвердили нам, до чего доходили наглость и дерзость этого выскочки, долгое время бывшего любимцем царя Ивана Грозного 168.

Кроме только что названных кандидатов на царский престол, был, как можно видеть из целого ряда сообщений иностранцев, современников событий 1598 года, сообщений, основанных на русских слухах и вестях, и еще один, самый серьезный благодаря близкому родству с угасшей династией. Это был двоюродный брат покойного государя, старший из Никитичей, боярин Федор Никитич Романов-Юрьев. Выделив из массы баснословий, сплетавшихся в то время, достоверные известия, приходим к нескольким любопытным выводам. Так, можно с уверенностью сказать, что кандидатура Федора Никитича пользовалась известным сочувствием среди московской знати, которая принимала в соображение, насколько род Кошкиных-Захарьиных-Юрьевых-Романовых древнее и знаменитее рода Годуновых. При этом становится ясным, что легенда о том, будто умирающий царь Федор вручил скипетр и корону своему ближайшему родичу Федору Никитичу, сложена была уже в это время и, всего скорее, для целей предвыборной агитации. Тогда же, по-видимому, получил распространение пригодный для избирательной борьбы слух о том, что Борис виноват в смерти царевича Дмитрия. Все же остальные слухи и вести, тогда обращавшиеся в народе и сообщаемые нам иностранными наблюдателями, надо или заподозрить, или, лучше всего, отвергнуть 169.

Во всяком случае, Борис Федорович Годунов восторжествовал над встретившимися на его дороге препятствиями и стал царем всея Руси. Он и его приверженцы постарались всеми способами укрепить положение нового государя и его династии. Прежде всего новоизбранный царь заставил членов собора и всенародное множество долго и слезно просить его принять престол, «учиниться государем», и этим показывал, что он не стремится к верховной власти 170. При этом Борис Годунов со свойственным ему тактом и умом заявлял величайшую готовность, «где будет» его «работа всему православному крестьянству пригодится за святыя Божия церкви и государства Московскаго за едину пядь земли и за все православное крестьянство и за сущих младенцев», «кровь свою излияти и голову положити» 171. И только неоднократные моления принудили Бориса дать свое согласие и стать царем. Затем в документах, составленных по случаю царского избрания, тщательно выставлены все причины, почему выбор пал на Бориса и почему этому выбору нельзя противиться 172. Указано и на то, что Борис – «родич по свойству» угасшей династии, и на то, что на нем почиет благословение двух последних царей ее. В одном документе говорится, что Иван Грозный «приказал» Борису царство в случае смерти царя Федора. В другом сказано, будто Иван IV, при дворе которого, находясь в непосредственном приближении к царской особе, Борис «от премудраго его царьскаго разума царственным чином и достоянию навык», очень любил Годунова и считал его своим сыном. Перед своей смертью Грозный поручил любимому «родичу» соблюдать «от всяких золъ» царя Федора и царицу Ирину, что Борис свято выполнил.