Олег Айрапетов - Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1917 год. Распад

Северный фронт был наиболее близок к столице, и не только географически. «Каждый день столица, – вспоминал Ю. Н. Данилов о ситуации конца 1916 – начала 1917 г., – все более и более нас беспокоила своими настроениями» 36. Настроения эти были явно не в пользу монарха и его семьи. Показателем их могут быть слухи, появившиеся после «митавского» наступления 12-й армии в январе 1917 г. Теперь в штаб фронта направлялся Николай II. 1 (14) марта в 14:45 начальник штаба Северного фронта Ю. Н. Данилов сделал запрос на имя Наштаверха: «Ввиду ожидающегося через два часа проследования через Псков поезда литера А (императорского. – А. О.), главнокомандующий Северного фронта просит ориентировать его срочно для возможности соответствующего доклада, откуда у начальника штаба Верховного главнокомандующего сведения, заключающиеся в телеграмме 1833» 37. Энергичного ответа не последовало. Бубнов объясняет пассивность Алексеева тем, что с самого начала петроградских событий он был болен и упустил благоприятный момент для подавления восстания 38. Судя по многочисленным свидетельствам, генерал действительно плохо себя чувствовал и Данилову от его лица отвечал А. С. Лукомский: он подтвердил сведения, изложенные в телеграмме № 1833 39.

Гарнизон Пскова еще находился под полным контролем, беспорядки в его частях начались позже, в ночь с 4 на 5 (с 17 на 18) марта. В состав гарнизона входили штаб фронта, мастерские и парки, госпитали, распределительный пункт, где отправляли в части солдат и офицеров, возвращавшихся после отпусков и ранений (иногда их численность достигала 40 000 человек). Рядом с городом находился лагерь военнопленных на 15–20 тыс. В городе находилось до 30 тыс. нестроевых солдат, работавших в различных мастерских, наиболее слабо дисциплинированная часть гарнизона, тяготевшая по своим настроениям к Петрограду. Были в Пскове и дисциплинированные части – школа прапорщиков, которую М. Д. Бонч-Бруевич называет «гвардией гарнизона» и до 8 тыс. строевых, занятых в основном караульной службой 1. Рузский, по свидетельству, сделанному им вскоре после отречения императора, хотел по возможности сохранить приезд в тайне 2. Генерал не выставил почетного караула, сославшись, по свидетельству Ю. Н. Данилова, на невозможность вызова с фронта строевых частей. Тем не менее сил для оцепления вокзала хватило 3.

Для связи со Ставкой в штабе фронта был оставлен генерал-квартирмейстер генерал-лейтенант В. Г. Болдырев. Рузский и Данилов ждали прибытия императора около двух часов. За это время из Ставки было получено сообщение о восстании в Москве и Кронштадте 4. Болдыреву и была передана из Могилева просьба доложить императору о «безусловной необходимости принятия тех мер, которые указаны в телеграмме генерала Алексеева Его Величеству…». Просьба была передана от лица Алексеева и великого князя Сергея Михайловича. Просьбу передавал Клембовский – помощник Наштаверха. Он же проинформировал Псков о том, что «Великий Князь Сергей Михайлович, со своей стороны, полагает, что наиболее подходящим лицом был бы Родзянко, пользующийся доверием» 5. Позже, уже накануне своего ареста и казни в Пятигорске, Рузский оставил воспоминания об этих днях, в которых придавал особое значение этой информации и объяснял свои действия исполнительностью: инициатива, по его словам, принадлежала исключительно Алексееву 6. Это не помогло – в Белом движении именно его считали главным виновником событий, и даже страшная смерть генерала ничего не изменила. 7

В какой-то степени Рузский был прав: трудно было бы представить возможность самостоятельных действий главнокомандующего Северным фронтом без переписки с Могилевым. По мнению Болдырева, именно события в Москве и Кронштадте подтолкнули Ставку пойти на решительные требования. «Дай Бог удачи Родзянке, – записал он в своем дневнике 1 (14) марта, – про него много говорят, и в добродушно шутливом тоне, но судьба его вынесла и – исполать ему! Большую роль во всем это сыграло решение адмирала Непенина, командующего Балтийским флотом, он первый признал Исполнительный комитет Госуд. думы и, может быть, спас от анархии флот. Любопытно, что он уже ставит деловые, вызываемые боевыми условиями, требования новому начальству: требует сталь, муку и пр. – видно, что он имеет на первом плане не борьбу властей, а интересы Отечества. Между тем события растут; преступная медлительность питает анархию; восстала Москва, охвачен бунтарством Кронштадт, где убит уже командир порта. Странно складываются события: неограниченный монарх, лишенный опоры, бродит по своей стране и просит одного из своих главнокомандующих о беспрепятственном проезде через Псков. Этому городу и Рузскому, видимо, суждено сыграть великую историческую роль; здесь, в Пскове, опутанному темными силами, монарху придется вынужденно объявить то, что могло быть сделано вовремя» 8.