Александр Журавлев - Кто мы, русские, и когда мы возникли?

..Российские экономисты и политики всех направлений отчаянно пытаются сформулировать альтернативную экономическую политику, которая могла бы спасти их нацию. Такую политику, которая была бы сродни «Новому курсу» Франклина Рузвельта, чем «неолиберальной» монетаристской ортодоксии госдепартамента Министерства финансов США, МВФ, Мирового банка и легиона западных советников , сделавших так много, чтобы подвести Россию к нынешнему бедствию.

Однако когда в начале сентября президент Клинтон отправится в Москву к Ельцину, он, без сомнения, публично заявит ему (как он часто делал это в прошлом, и как сделал вице-президент Гор во время своего визита в июле): «Продолжайте ту же политику!»

Для огромного числа русских это будет означать, что Америка приветствует то, что произошло с их страной, и что ей наплевать на их разрушенные жизни”».

Совсем по-другому развивалась революция, например, в Чили. Там средний класс не позволил себя уничтожить. Сплотившись вокруг генерала Пиночета, они изолировали демагогов и в течение 10–12 лет привели страну к расцвету. В настоящее время на базе высокого жизненного уровня при диктатуре среднего класса они строят обеспеченное демократическое общество в Чили.

В обществе без среднего класса демократия гибнет и к власти приходит либо тиран, либо олигархия.

«В демократиях перевороты чаще всего вызываются необузданностью демагогов, которые путем ложных доносов на состоятельных людей заставляют этих последних сплотиться.

Так, на Косе демократия пала после того, как там появились дрянные демагоги, а знать объединилась.

Подобным же образом упразднена была демократия в Мегарах. Демагоги изгнали многих знатных людей, чтобы иметь возможность конфисковать их имущество. Изгнанников этих набралось много, и, вернувшись, они победили демократов в битве и установили олигархию» [168]и т. д.

В 1992–1995 гг. много и с возмущением писали «о потере морали» в обществе. Предлагалась масса вариантов мероприятий по возвращению этой морали: от лозунга «красота спасет мир и общество» и просветительно-воспитательных мероприятий до ужесточения законов и «неотвратимости» наказаний за преступления с обязательным увеличением численности судей, милиции и тюрем.

Граждане, стоящие на таких позициях, либо все перепутали, либо никогда не понимали, что в обществе не существует единой, общей морали. Мораль материально благополучного человека и мораль нищего – совершенно разные категории.

Нищие не аморальны, они имеют «свою мораль». В ней воровство – это не преступление, а способ получения средств к жизни. Грабеж (экспроприация) в кодексе морали нищих люмпен-пролетариев – это весьма справедливое перераспределение собственности. Попытки убедить нищего, что подаяние – это плохо, а воровство и грабеж преступны, равносильны попытке убедить материально благополучного человека ходить голым и добровольно умереть от голода.

Всякое государство может иметь официальной одну из трех существующих в любом обществе моралей:

1. Мораль большинства, т. е. наиболее многочисленной части населения по уровню благосостояния;

2. Мораль власть имущих;

3. Мораль нищих люмпен-пролетариев, имеющихся во всех обществах, которая сводится к лозунгу «Грабь награбленное!», осуществляемому в России в государственном масштабе, начиная с 1917 г.

Классическое столкновение различных моралей произошло в Германии в 1918–1933 гг.

Подавление А. Гитлером морали нищих (публичное отсечение на площади руки за воровство) закончилось очень быстро по двум причинам.

Во-первых, нищие и безработные пролетарии были в Германии в меньшинстве, получив на выборах в 1933 г. одну треть голосов.

Во-вторых, правящий класс был категорически против морали нищих, т. е. против экспроприации-раздела чужой государственной или частной собственности без ее эквивалентного возмещения.

Кроме того, вскоре была выполнена основная функция руководства государством: в короткий срок уничтожена безработица и БОЛЬШИНСТВУ рабочих обеспечен приличный жизненный уровень. Именно поэтому законы, утверждающие мораль нормального человека, гражданина, патриота, бюргера (не воруй, работай, соблюдай законы, соблюдай традиции и дисциплину) были быстро возвращены в германское общество.

ТРАГЕДИЯ российского общества заключается в том, что прорвавшаяся к власти группа сделала основной своей деятельности неэквивалентное присвоение («приватизацию» – расхищение) невероятных богатств, государственной собственности великого народа. Г. Боос, министр по налогам, говорит: «Мне известно, сколько нечестно нажито у властей предержащих». [169]