Array Илиодор - Мужик в царском доме. Записки о Григории Распутине (сборник)

В Покровском я увидел и услышал следующее.

Увидел отца Распутина, старого, крепкого, расторопного, самого обыкновенного сибирского крестьянина, жену Распутина, Прасковью Федоровну, хорошую, но болезненную женщину, которая знала все художества своего муженька, но из-за корыстных расчетов скрывала его похождения, и когда у ней спрашивали о «делах» Григория, она всегда отвечала и отвечает отрицательно.

Старшая дочь, Матрена, была в это время в Петербурге, уже училась в каком-то пансионе, играла, по словам Распутина, на рояли, танцевала.

Поместил Распутин дочь свою в пансион с помощью Г. П. Сазонова. По этому поводу он в свое, нужное, время писал Сазоновым: «Я вот душой с вами. Боже, храни вас во спасенье. Не знаю, когда Матрешино дело подать в ваше учрежденье, училище. Я думаю приеду в Питер. Не знаю, как я приеду. Глубоко вас чту и бескорыстно. Возведи, Боже, правду на высоту и утешь бескорыстных». (Дневники Лохтиной.)

Крестьянин Распутин со своими детьми: Матреной, Варварой и Дмитрием в Покровском

Позже, когда Матреша выучилась в пансионе танцевать и на рояле играть, Распутин возымел дерзкое намерение поместить ее в Смольный институт.

В 1914 году он и готов был это намерение привести в дело. Но этому воспротивилась начальница института, княжна Ливен. Она заявила, что если Григорий успеет в своих домогательствах и поместит свою дочь Матрену в институт, то она уйдет в отставку. Григорий учел всю неприятность такого дела, не стал настаивать на своем желании и благоразумно отказался от своего намерения. А когда его после этого спрашивали: «А правда, что вы, Григорий Ефимович, хотели свою дочь отдать на воспитание в Смольный институт?» – он отвечал: «Враки это, куда мне, мужичку, туда со своими дочерьми лезть? Там все высокие да знатные. Да и баба там, начальница-то, уж слишком вздорная и глупая. Не стоит мне с ней связываться. Свяжись с дураком, сам дураком станешь».

Хотя об этом столкновении Распутина с Ливен я узнал из газет, но я верю, потому что мне лично Григорий однажды говорил о своем намерении отдать «Матрешку» в Смольный институт.

Увидел прекрасный дом. Распутин объяснил: «Прежде у меня была хатенка, а теперь какой дом-то, домина настоящий. Все Милица сделала: дала мне для этого 2700 рублей, вот и дом получился».

В доме увидел хорошо меблированные комнаты, дорогой большой ковер на полу, на стенах множество дорогих икон, разных ненужных вещей, царские портреты с золотыми коронами. Когда все это я, недоумевая, рассматривал, Распутин, как бы танцуя вокруг меня, объяснял: «Вот этот портрет сами цари заказывали для меня; вот эти иконы, пасхальные яйца, писанки, фонарики – царица мне в разное время давала. Вот этот ковер стоит 600 рублей, его мне прислала жена вел. кн. Н. за то, что я благословил их на брак, ни Антоний митрополит, ни Синод, ни патриарх Константинопольский не разрешили ему жениться на ней, а я разрешил, и они мне ковер, во какой ковер, самый лучший, персидский, 600 рублей стоит!»

Показавши все, что было на виду, Распутин взял ключ и отпер им большой сундук. Из сундука он вынул целый узелок с чем-то.

Развязал. Там были письма…

– Это все письма ко мне царицы, девочек ихних, великих княжен и князей… А вот письма наследника, мотри, какие ковелюги, только одна буква «А», а все остальное – чепуха. Это он писал тогда, когда научился писать только одну букву, вот и расписался и дал мне на память…

Я посмотрел пристально на письмо наследника. На небольшом клочке уже истрепанной бумаги, в середине, была написана буква «А», а от нее во все стороны шла бесконечная кривая линия – росчерк наследника.

– Брат Григорий, дай мне на память несколько писем, – взмолился я.

Распутину очень понравилось мое удивление и просьба, и он сказал:

– Хорошо, выбирай, только письмо наследника не тронь, оно у меня самого одно только.

Я выбрал письма государыни и великих княжон [9] Приводим эти письма с копий, помещенных в воспоминаниях Илиодора. .

Письмо Александры

Возлюбленный мой и незабвенный учитель, спаситель и наставник. Как томительно мне без тебя. Я только тогда душой покойна, отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твои руки и голову свою склоняю на твои блаженные плечи. О, как легко, легко мне тогда бывает. Тогда я желаю мне одного: заснуть, заснуть на веки на твоих плечах, в твоих объятиях. О, какое счастье даже чувствовать одно твое присутствие около меня. Где ты есть? Куда ты улетел? А мне так тяжело, такая тоска на сердце… Только ты, наставник мой возлюбленный, не говори Ане о моих страданиях без тебя. Аня добрая, она – хорошая, она меня любит, но ты не открывай ей моего горя. Скоро ли ты будешь опять около меня? Скорей приезжай. Я жду тебя и мучаюсь по тебе. Прошу твоего святого благословения и целую твои блаженные руки. Во веки любящая тебя М… (ама) [10] Царица Александра во всех письмах к Распутину подписывается одною буквою «М», что значит: «мама». Она так сама себя называет, и все члены придворного распутинского кружка также ее именуют «мамою», только «мамою». .