Казимир Валишевский - Никон

Будущий патриарх родился в 1605 году — в тот самый год, когда в Москву победоносно вступил во главе польских войск первый Лжедимитрий.

Родители Никона были бедные крестьяне из деревни Вельдеманово Нижегородской области: в соседнем селении, Григорове, вскоре явился на свет самый опасный из противников, с которыми впоследствии пришлось бороться Никону, — протопоп Аввакум, самая оригинальная и могучая фигура этой эпохи.

Отца Никона звали Миной; сам он при крещении получил имя Никиты. Рано потеряв родную мать, он много выстрадал от мачехи Ксении, отличавшейся взбалмошным и жестоким характером. Одно время опасность угрожала даже жизни несчастного ребенка. Тем не менее ему удалось как-то научиться читать и писать; благодаря этим познаниям он нашел себе убежище в монастыре св. Макария в Желтоводах. Когда ему исполнилось двадцать лет, родители заставили его жениться и выхлопотали ему приход, откуда, быстро приобретая репутацию знающего и энергичного священника, он был переведен в Москву.

Тоска по монастырскому обиходу или честолюбие, не примиряющееся с ограниченными видами на будущее, вскоре принудили его, однако, отказаться от карьеры, закрывающей, как известно, белому православному духовенству доступ к высшим постам в церкви. Будучи уже отцом троих детей, он полюбовно разошелся со своей женой, постригшейся в московском монастыре св. Алексея, а сам перешел в монашество под именем Никона и, стремясь к аскетической жизни, поселился в монастыре на берегу Белого моря.

В 1643 году Никон уже достиг звания игумена в Кожеозерском монастыре Новгородской епархии Каргопольского уезда, а в 1646 году, вернувшись в столицу по делам своей общины, привлек к себе внимание царя Алексея Михайловича.

Задержанный царем, он стал архимандритом Святоспасского монастыря, усыпальницы дома Романовых. Каждую неделю, но пятницам, Никона приглашали служить заутреню в дворцовой церкви государя, который привык подолгу беседовать затем с архимандритом.

Так завязались между этими двумя деятелями отношения, чреватые единственным в своем роде последствием для национальной истории. Алексей Михайлович, начавший уже называть Никона своим «собинным другом», предоставил ему должность, которая в предыдущем веке выдвинула любимца царя Ивана IV Адашева, — по приему подаваемых на имя царя прошений. Затем, когда московские волнения из-за налога на соль и из-за лихоимства и его присных перебросились в Новгород, Алексей послал туда Никона.

Возведенный в сан митрополита и снабженный самыми широкими полномочиями, Никон оправдал царское доверие. Он проявил выдающуюся энергию и распорядительность. Когда возник голод, он организовал в митрополичьем доме раздачу хлеба и денежных пособий, создал убежища, улучшил содержание тюрем. Не пренебрегая вместе с тем делами своей епархии, Никон произвел первый опыт церковной реформы: он ввел в Софийском соборе греческое пение, потребовал выписать певчих из Киева. Составленный им хор вскоре приобрел такую известность, что царь выразил желание послушать его; придя в восхищение, Алексей Михайлович по совету своего духовника Бонифатьева предложил столичному духовенству перенять это новшество. Патриарх Иосиф упорно воспротивился. Церковный обиход остался прежним, но реформа была, в сущности, лишь отсрочена; царь отложил ее до завершения пересмотра административных и судебных законов. «Уложение» было закончено в апреле и опубликовано в мае 1649 года.

В 1650 году в Пскове и затем в Новгороде вспыхнули бунты, направленные против шведов и вообще «немцев»; в Пскове народ расправился со шведским агентом, прибывшим за деньгами и хлебом, которые должны были быть выданы по мирному договору. В Новгороде не было шведов; бунтари обрушились поэтому на датского агента Краббе, рассчитывая отобрать у него деньги, предназначенные для иноземцев. Обыск его вещей разочаровал бунтовщиков; они напали тогда на некоторых богатых сограждан и подвергли их дома разграблению. Новгородский воевода князь Федор Хилков после неудачной попытки оказать им сопротивление искал спасения во дворце митрополита.

Сведения, дошедшие до нас об этом событии, весьма темны и противоречивы. Митрополит Никон описал этот эпизод в послании к царю; но его указания не внушают особенного доверия, обнаруживая явное намерение автора выдвинуть по этому поводу свою роль и свою личность.