В Бурцев - Календарь Русской Революции (Декабрь)

Ротный командир князь Д. В. Щепин-Ростовский, взяв за руку флангового, пошел к воротам, и солдаты двинулись за ним. Когда полковой командир генерал Фридерикс подошел к солдатам, чтобы их остановить, князь Щепин ударом шашки свалил его на землю и затем изрубил шашкою двух других офицеров. Утро было сумрачное, холодное, - 8 градусов мороза, Московский полк под предводительством трех офицеров-декабристов, с барабанным боем и с криком "ура" шел по Гороховой улице к остановился на Сенатской площади, назначенной сборным пунктом восстания.

- Эта площадь в 1825 году была мало похожа на современную нам. Здание Адмиралтейства и памятник Петру были те же, что и теперь. Но недалеко от памятника стояло другое, старое здание Сената в виде небольшого дома с колоннами. К набережной, близь памятника, примыкал Исаакиевский плавучий мост (заменявший нынешние два моста: Дворцовый и Николаевский).

Александровского сада не было; Исаакиевский собор тогда только строился и место постройки было отгорожено высокими заборами, доходившими шагов за 50 до памятника Петру.

Московский полк в полном порядке образовал каре, стал около памятника Петру тылом к Сенату. Через несколько времени на площадь прибыл лейб-гренадерский полк, возмутившийся по призыву поручиков А. Н. Сутгофа и Н. А. Панова; он стал рядом с Московским полком, налево, ближе к Heве. Затем явился морской гвардейский экипаж с несколькими офицерами (Кюхельбекер, Арбузов, Пушкин, два брата Беляевы, Бодиско, Дивон и не принадлежавший к гвардейскому экипажу Николай Бестужев). Моряки выстроились направо от Московского полка, ближе к забору постройки Исаакиевского собора.

Николай I, знавший о заговоре тайного общества, с тревогой ожидал в Зимнем дворце известий от полковых командиров о ходе присяги.

Начальник штаба гвардейского корпуса вскоре явился к нему с тревожною вестью: "Московский {317} полк в полном восстании: Шеншин и Фредеркс (бригадный и полковой командиры) тяжело ранены, мятежники идут к Сенату". "Меня весть сия поразила как громом", - писал Николай I в своих записках, выдавай свой испуг и свою растерянность: -"Оставшись один, я спросил себя, что мне делать и, перекрестясь, отдался в руки Божьи, решив сам идти туда, где опасность угрожала...

Сердце замирало, признаюсь, и единой Бог меня поддержал". Он отдал приказание, чтобы присягнувшие полки немедленно шли на Адмиралтейскую площадь, где теперь Александровский сад, у начала Гороховой улицы и Вознесенского проспекта. Здесь скоро сосредоточились войска в большом числе, несравненно превысившим силы восставших.

Первый батальон Преображенского полка, лейб-гвардии конный полк, Семеновский, Павловский т. д. один за другим спешили засвидетельствовать свою верноподданность; пришла на Адмиралтейскую площадь и малая часть Московского полка, изменившая своим товарищам; увидев императора, офицеры бросились целовать ему руки и ноги.

Николай со своими главными силами находился на Адмиралтейский площади, прикрытый заборами от восставших полков, сосредоточенных у памятник Петру. {318} Он сам командовал войсками и впоследствии внес в свой формуляр запись о своих распоряжениях этого дня, как-бы о военных действиях на поле сражения.

Часть войск он выдвинул из-за забора, поставив их спиной к Адмиралтейству - лицом к лицу с восставшими. Несмотря на значительный перевес сил, Николай проявил такую растерянную нерешительность в своих распоряжениях, что дело затянулось до вечера; и восставшие были разбиты только потому, что они, с своей стороны, действовали не менее нерешительно и пассивно.

Неудачно выбранный в диктаторы князь Трубецкой не явился на площадь, и среди восставших не нашлось никого, кто бы мог взять на себя предводительство. Только вечером выбран был с общего согласия в главные начальники князь Е. П. Оболенский, человек по своему характеру не подходивши к этой роли; он собрал военный совет, но для решительных действий время уже было упущено. Действия между двумя враждебными сторонами за этот день сводились к следующим немногим моментам.

Утром, едва Московский полк выстроился в каре и выдвинул стрелковую цепь под начальством князя Оболенского, как к полку верхом подскакал военный губернатор граф Милорадович. С самонадеянностью боевого генерала, "отца-командира", он начал убеждать солдат присягнуть Николаю. П. Г. Каховский выстрелил в него из пистолета; пуля попала ему в живот; он захватил рану рукою; лошадь быстро повернулась к Оболенскому и от его удара штыком понеслась назад с смертельно раненым всадником (по другим известиям, Оболенский нанес графу Милорадовичу рану штыком раньше выстрела Каховского).