Карл Ботмер - С графом Мирбахом в Москве

После обеда у меня был первый длинный разговор с г-ном Иоффе. Вся его теория основана на том, чтобы ввести право народа на самоопределение во всем мире на самых широких началах и затем побудить эти освобожденные народы навсегда полюбить друг друга. Г-н Иоффе не отрицает, что такой процесс вызовет прежде всего гражданскую войну во всем мире, но полагает, что такая война, которая осуществит идеалы человечества, справедлива и оправдывается целью, которую она преследует. Я ограничился заявлением г-ну Иоффе, что он должен доказать в России, что большевизм является началом счастливой эпохи в истории. Если это ему удастся, он (большевизм) завоюет мир своими идеями. Пока же на практике не сделана проверка, г-ну Ленину вряд ли удастся втиснуть мир в рамки своих идей. Мы готовы заключить мир без аннексий и контрибуций и вполне согласны предоставить затем русским событиям развиваться так, как этого желает русское правительство. Мы также охотно готовы научиться чему-нибудь у России и, если его революция будет успешна, он заставит Европу принять его идеи, все равно - желаем ли мы этого или нет. Пока же необходимо проявлять величайший скептицизм, и я обращаю его внимание на то, что мы не намерены подражать русским событиям и категорически протестуем против всякого вмешательства в наши внутренние дела. Если же он намеревается и дальше стоять на этой утопической точке зрения и хочет навязать и нам свои идеи, тогда лучше, если он уедет ближайшим поездом, так как о мире тогда нечего говорить. Г-н Иоффе посмотрел на меня с изумлением своими кроткими глазами, некоторое время промолчал и затем ответил мне в дружеском, я даже сказал бы, в умоляющем тоне, которого я никогда не забуду: "Я все же надеюсь, что нам удастся вызвать революцию также и у вас". "Я того же мнения, и думаю, что это сделают сами народы, без благосклонного участия Иоффе, если Антанта будет стоять на своем и не пойдет на соглашение". Странные люди эти большевики. Они говорят о свободе и примирении народов, о мире и единодушии, но в то же время о них говорят, что это самые жестокие тираны, которых когда-либо знала история, - они просто истребляют буржуазию, и аргументы их - пулеметы и виселицы. Сегодняшняя беседа с Иоффе мне показала, что эти люди не честны и в своей двуличности далеко оставляют за собой то, в чем упрекают профессиональную дипломатию, ибо ложь - подавлять таким образом буржуазию и говорить в то же время о свободе, которая должна осчастливить мир.

На следующий день, 21 декабря, Чернин пишет, что в частном разговоре с Кюльманом он повторил свое предположение, что русские делегаты внесут предложение о заключении всеобщего мира и что представители Центральных империй должны это предложение принять.

Кюльман cо мной наполовину согласен... Если Антанта это предложение примет, то конец этих ужасных страданий близок. К сожалению, это невероятно.

23 декабря он пишет:

Сегодня рано утром мы с Кюльманом вырабатывали наш ответ на декларацию Иоффе (шесть пунктов) о принципах, которые должны лечь в основу мирного договора. Это было нелегко. Кюльман лично хочет всеобщего мира, но боится протестов со стороны военных, которые желают заключить мир только тогда, когда они держат окончательную победу. В конце концов мы с ним сговорились. Затем возникли новые трудности со стороны турок. Турецкие делегаты заявили, что они требуют, чтобы немедленно по заключении мира русские войска очистили Закавказье. Германцы против этого возражали, потому что в таком случае и они должны были бы очистить также Польшу, Курляндию и Литву, чего от них никак нельзя будет добиться. После долгой борьбы и многих усилий удалось убедить турок отказаться от их требований. Турки выдвинули еще и другое возражение, указывая, что (в нашем ответе) недостаточно категорично отклонена возможность вмешательства России во внутренние дела чужих государств. Однако в конце концов турецкий министр иностранных дел заявил, что Австро-Венгрия в отношении своих внутренних дел подвергается еще большей опасности, чем Турция, и что если я не возражаю против этого, то и он готов отказаться от своих возражений. Болгары - во главе их делегации находится министр юстиции Попов, - из которых одна часть не понимает немецкого языка, а другая еле понимает по-французски, - лишь очень поздно начали разбираться в нашем ответе и отложили свое решение до следующего дня. [...]

25-го декабря 1917 г. Сегодня состоялось пленарное заседание. Я председательствовал и прочитал русским ответ на их мирное предложение. Таким образом, предложение о всеобщем мире будет сделано, и мы будем ждать ответа. Чтобы не терять времени, мы будем пока продолжать переговоры, касающиеся России. Мы, таким образом, сделали большой шаг вперед и, может быть, самое трудное уже позади нас. Как знать, не является ли вчерашний день решительным поворотным пунктом в истории мира.