Коллектив авторов - Всемирная история - в 6 томах. Том 5 - Мир в XIX веке

Одним из первых поставил такой взгляд под вопрос немецкий историк Ю. Остерхаммель в своей выдающейся работе «Преображение мира», которая является, пожалуй, самой интересной на сегодня попыткой написать именно всемирную историю «долгого XIX века». Остерхаммель говорит о том, что XIX в. не был веком наций-государств, но веком империй и национализма. Он описывает четыре типа (или сценария) возникновения наций-государств в XIX в. Первый тип — «революционная автономизация». В Европе по этому сценарию возникли государства на Балканах — Греция, Сербия, Черногория, Румыния, Болгария. Греция получила независимость в 1827 г. в результате сочетания целого ряда факторов — кроме собственно греческого движения важную роль сыграло сочувствие ему по всей Европе и, конечно, морская интервенция Британии, России и Франции. Последовавшие примеру Греции другие балканские страны также смогли получить независимость прежде всего благодаря вмешательству великих держав. Россия в ходе войн с Османской империей постепенно вытесняла ее с Балкан, а другие великие державы старались не дать России установить здесь свою гегемонию. Интересно, что Черногория, получившая независимость в результате Берлинского конгресса 1870 г., стала всего лишь 27-м признанным независимым государством в мире. Вне Балкан, где в течение века постепенно разрушалась Османская империя, сценарий «революционной автономизации» был характерен для Бельгии. Отобранная в 1815 г. на Венском конгрессе у поверженной Франции, Бельгия была отдана Нидерландам, а в 1830 г. в результате восстания освободилась от их авторитарной власти, причем снова при поддержке великих держав — империй.

Второй тип возникновения наций-государств Остерхаммель называет «гегемоническая унификация». Классические примеры такого сценария — Германия и Италия, где одна из частей, Пруссия в Германии и Пьемонт-Сардиния в Италии, сыграла лидирующую роль в объединении нации. Остерхаммель однобоко интерпретирует примеры «гегемонической унификации», т. е. опыт Германии и Италии, что отчасти можно объяснить почти безраздельным доминированием «национального нарратива» при описании этих процессов. Сам процесс объединения во многих регионах Италии и Германии воспринимался как процесс подчинения . Вновь созданные государства не только обращались к имперским традициям для своей легитимации, но практически сразу же после объединения включились в соревнование за колонии, а Германия также предприняла попытку масштабной европейской экспансии. В немецком случае связь с традицией Священной Римской империи германской нации ясно проявилась в самом названии нового государства — Deutsches Reich, т. е. Германская империя. В Италии объединение, которое далеко не всегда встречало энтузиазм в различных регионах, легитимировалось через обращение к доблестям Римской империи ( romanità ), а также к наследию Венецианской республики ( venecianità ). Элиты Германии и Италии видели в имперской экспансии способ консолидировать нацию и присоединиться к клубу великих держав Европы. Иными словами, имперские мотивы были важной составляющей процесса гегемонической унификации. К этому же типу формирования наций-государств Остерхаммель относит Нидерланды и Швейцарию, хотя и признает, что в этих случаях в процессе объединения был более выражен полицентризм и федералистский принцип.

Третий сценарий возникновения наций-государств Остерхаммель называет «эволюционной автономизацией». Единственный европейский пример — Норвегия, которая, в результате длительного процесса расширения автономии, мирно прекратила династический союз со Швецией в 1905 г.

Четвертый вариант связан с бывшими центрами империй, которые были «покинуты» имперской периферией. В качестве примеров этого сценария Остерхаммель приводит Испанию и Португалию. Отчасти к этой группе можно отнести и другие «сжимавшиеся» империи — Швецию, Данию, позднее — турецкое ядро Османской империи.

Эта типология в целом соответствует теоретическим представлениям о национализме, которые наиболее четко выражены в знаменитом определении Эрнеста Геллнера. Согласно ему, национализм — это прежде всего политический принцип, провозглашающий, что «политическое тело» и «национальное тело» должны совпадать. Однако это определение национализма, как и типология, предложенная Остерхаммелем, не учитывают один из наиболее важных сценариев строительства наций в XIX в., а именно строительство имперских наций в имперских метрополиях.