Шарль Монтескье - Размышления о причинах величия и падения римлян

Легко поверить, что греки впали в некоторого рода идолопоклонство. Никто не станет обвинять итальянцев и немцев того времени в том, что они плохо соблюдали внешние церковные обряды. Между тем, когда греческие историки говорят о презрении, которое питают эти народы к мощам и иконам, то можно было бы подумать, что дело идет о наших ученых толкователях, ожесточенно нападающих на учение Кальвина. Когда немцы проходили по Армении во время крестовых походов, то, по словам Никиты, армяне встречали их как друзей, потому что они не молились иконам. Но если, по мнению греков, итальянцы и немцы недостаточно почитали иконы, то какой же степени достигло у них иконопочитание?

На Востоке произошла почти такая же революция, какая была на Западе около 200 лет тому назад, когда при возрождении наук начали замечать злоупотребления и беспорядки и каждый начал искать способов отвратить зло, но вместо исправления церкви смелые и необузданные люди растерзали ее.

Лев Исавр, Константин Копроним и Лев, его сын, начали гонения против икон; после того как императрица Нрина восстановила иконопочитание, Лев Армянин, Михаил Заика и Теофил вновь отменили его. Эти государи думали, что можно положить предел иконопочитанию, только уничтожив его. Они вели ожесточенную борьбу против монахов, причинявших вред государству; прибегая все время к крайним мерам, они хотели истребить их мечом вместо того, чтобы стараться ограничить их влияние» Монахи, которых сторонники новых верований обвиняли в идолопоклонстве, платили им той же монетой, обвиняя их в волшебстве; показывая народу церкви, лишенные икон и всех других предметов, вызывавших его поклонение, они старались его уверить, что все это не имеет никакой другой цели, кроме жертвоприношения демонам.

Спор по поводу иконопочитания был таким ожесточенным (так что впоследствии разумные люди не могли найти способа ввести умеренное иконопочитание) по той причине, что он был связан с очень щекотливым вопросом: спор шел о власти. Монахи, захватив власть, могли усилить или удержать ее только таким образом, что делали все более пышным внешнее богослужение, часть которого составляли они сами.

Вот почему цари, возбуждавшие гонения на иконы, всегда воевали против монахов; когда иконоборцы достигли своей цели, их власть не имела больше границ.

Тогда произошло то же самое, что произошло несколько веков спустя при спорах Варлаама и Акиндина с монахами, волновавших империю вплоть до ее гибели. Спорили о том, был ли свет, окружавший Иисуса Христа на горе Фаворе сотворенным или несотворенным. По существу монахи меньше всего беспокоились о том, был ли он сотворенным или несотворенным; но так как Варлаам нападал прямо на них, то непременно нужно было, чтобы этот свет был несотворенным.

Война, объявленная монахам императорами-иконоборцами, Привела к тому, что отчасти вернулись к старым принципам управления: стали употреблять государственные доходы на пользу общества, и государство напоследок избавилось от наложенных на него пут.

Когда я думаю о глубоком невежестве, в которое греческое духовенство погрузило мирян, я не могу не сравнить их со скифами, которые, по словам Геродота 26, выкалывали глаза своим рабам с той целью, чтобы ничто не развлекало их и не мешало им сбивать молоко.

Императрица Феодора восстановила иконопочитание, и монахи начали злоупотреблять благочестием народа; они дошли до того, что стали притеснять белое духовенство; они завладели всеми важными местами и мало-помалу лишили всех церковнослужителей права получать сан епископа. Все это навлекло ненависть на монахов. Если провести параллель с латинским духовенством и сравнить поведение пап с поведением константинопольских патриархов, то, насколько одни были мудры, настолько другие были неблагоразумны.

Вот странные противоречия человеческого ума. Священнослужители первых римлян, не будучи исключены из гражданского общества и имея право занимать в нем должности, мало заботились о делах этого общества. Когда была установлена христианская религия, духовенство, более отдаленное от мирских дел, вмешивалось в них только изредка. Но когда при упадке Римской империи одни только монахи составляли духовенство, эти люди, обязанные по специальному обету избегать мирских дел и опасаться их, пользовались всяким поводом, чтобы вмешиваться в эти дела. Они повсюду не переставали производить шум и волновать мир, который они покинули.