Денис Абсентис - Злая корча. Книга 2

И хотя это описание надо воспринимать как реконструкцию (симптомы болезни взяты, надо полагать, у того же Кампредона и перенесены на время похода), но примерно так все и могло выглядеть, исходя из зараженности урожая (разве что при хроническом заражении руки и ноги могли начать массово отваливаться у солдат уже по возвращении, а не во время похода). Что касается лошадей, то покупалось и местное сено, но вряд ли оно было сильно лучше (например, в сентябре в районе Старого Буйнака, «отколь привезли, купя, сѣно на полковыхъ лошадей» [47] Походный журналъ 1722 года. 1855. С. 81. , как раз и случился массовый мор лошадей за ночь, упомянутый Петром; виной тут свой фураж или купленное сено — можно только гадать). А заражен урожай действительно был сильно. Спорынья не оставила в покое Петра после возвращения из похода — его ждала такая же эпидемия, свирепствовавшая в Москве и Нижегородской губернии. Солдаты, которым повезло вернуться из похода живыми, продолжали умирать дома — вместе с крестьянами, которые на войну не ходили — рожь была одна на всех. Император, имевший к этой эпидемии личные счеты, уполномочил другого врача, Готлиба Шобера (Gottlieb Schober), бывшего лейб-медика его любимой сестры княжны Натальи, изучить эту странную болезнь. Немецкий врач свою задачу выполнил — после исследования обвинил в эпидемии «загрязненную черными плевелами рожь» (пресловутые «зерна чернушки»; Вернадский по описанию Шобера принял их за головню [48] Вернадский, В. И. Труды по истории науки в России. Наука, 1988. С. 159 , лучше разбирающийся в эпидемиях Хекер видит спорынью, mutterkorn [49] Hecker, J. F. C. Geschichte der neueren Heilkunde. 1839. s. 330. ). Собственно, немецкое слово Mutter-Korn («мать ржи», спорынья) употребил сам Шобер (хотя пишет на латыни), описывая большие «черные семена, изогнутые и белые внутри» [50] Schobero, G. Epitome dissertationis medicae de Seminibus Loliaceis et secalis nigris corruptis… / Acta eruditorum. Lipsiae, 1723. p. 448 (nigra, incurvata, in meditullio quidem alba — однозначно рожки спорыньи). Во всяком случае то, что суть проблемы в заражении ржи, врач определил четко, но в России работа Шобера напечатана не была никогда (и нигде не была напечатана — только извлечение на латыни в немецком журнале). Впрочем, ответ врачу могли бы подсказать и в Европе — конвульсивный эрготизм в 1722 году также поразил Швейцарию и Силезию, а на следующий год — Берлин [51] Mulheron, J. J. Kerr, T. F. Communications / The Peninsular Journal of Medicine. v. 10. 1874. p. 153 . И причину многие уже знали: еще годом раньше свиньи и те же лошади дохли в Силезии настолько массово, что обеспокоенный король Пруссии издал эдикт, запрещающий использование ржи, загрязненной спорыньей [52] Fleming, G. Animal Plagues: Their History, Nature, and Prevention, v. 1. London, 1871. p. 234 .

Эпидемия 1722 года оказалась смешанной, злые корчи и огонь св. Антония (гангрена) одновременно. По поводу охватившей Россию болезни Кампредон 29 января 1723 года писал кардиналу Дюбуа следующее (возьмем перевод XIX века Русского исторического общества, так будет нагляднее):

Сначала приняли это за чуму, но посланные на мѣсто врачи, изслѣдовавъ въ точности болѣзнь, донесли, что она не заразная, а происходить отъ употребленiя въ пищу плохого хлѣба. Рожь красноватая и похожа на зерно куколя. Думаютъ, что она попорчена ядовитыми туманами. По употребленiи ея въ пищу, люди чувствуютъ головокруженiе, потомъ страшныя судороги и кто не умираетъ на 9-й день, тотъ лишается рукъ и ногъ, которыя отпадаютъ, подобно тому, какъ это бываетъ здѣсь съ отмороженными членами. Ни одно изъ средствъ, обыкновенно употребляемыхъ при заразѣ, не оказалось дѣйствительнымъ противъ этой болѣзни. Ея избѣгли только пользовавшiеся хорошей пищей и неупотреблявшiие сказаннаго хлѣба. Докладъ врачей объ этомъ случаѣ чрезвычайно любопытенъ, и если мнѣ удастся достать копiю съ него, я пришлю ее в. в. Итакъ, во-первыхъ, болезнь эта можетъ имѣть дурныя послѣдствiя, ибо трудно достать столько хорошей ржи, чтобъ ее хватило на продовольствiе населенiя и армiи — громадное количество попорченной приказано сжечь — во вторыхъ, случайности войны съ турками могутъ сразу, а, пожалуй, и безвозвратно ослабить и могущество, и славу Царя [53] Сборникъ Императорскаго русскаго историческаго общества. Т. 49. 1885. С. 296 .

Заметим, что в России с французского привычно перевели Il est rougeatre et ressemble assez a l’yvraye (так в оригинале письма, l’ivraie в современном написании — плевел) как «красноватая и похожа на зерно куколя» — то литературное «окукливание» спорыньи, о котором я упоминал выше. Похоже, что в процессе пересказов и переводов исказилась также и информация относительно цвета. По-русски все хлеб — и тот, что на поле колосится, и тот, что в печи. Не рожь должна быть красноватой (и не зерно ржи, как во французском оригинале), а выпеченный из нее хлеб. Тот самый кроваво-красный хлеб, который прошел визитной карточкой спорыньи и «антонова огня» через всю историю эпидемий — от христианской евхаристии в представлении Пасхазия, крестовых походов и до процессов сейлемских ведьм. И даже до крестьянских видений хлеба и крови в 1937 году в СССР, как мы увидим далее.