Иван Божерянов - Легенды старого Петербурга (сборник)

— Комендант-то ихний, Опалев полковник, из русских, слышь…

— Ну да, из русских? Ври больше.

— Верное слово говорю. Еще отец евонный на свейскую сторону перекинулся. При покойном царе…

На другом берегу Невы, у Спасского села, черным силуэтом вырезался на прозрачном весеннем небе Спасский шанец [5] Шанец — окоп, небольшое, укрепление. , еще на третий день осады Ниеншанца сдавшийся Шереметеву. Красное пламя костров дробилось на мелких волнах реки, и черные тени солдат по временам заслоняли его.

Царский обед окончился, и все разбрелись кто куда. Петр, в расстегнутом мундире, без шляпы, вышел на крыльцо и с наслаждением вдыхал сырую прохладу, которой дышала на него река — великий путь «из Варяг в Греки», лишь сегодня открывшийся для русского флота после долгого «свейского плена»… Вдали, за извивами Невы, на самом горизонте воздвигались из облаков причудливые «фортеции» и горы.

Царь был весел сегодня. Сбывалась — как сон наяву — его заветная мечта об укреплении русского владычества на берегах Свейского моря. С падением Ниеншанца Нева от истока до устья принадлежала Петру.

К крыльцу подошел какой-то солдат и молча остановился, отдавая честь. Это был сержант Семеновского полка из числа отвезенных Петром на острова к устью Невы трех рот гвардейцев для сторожевой службы.

— Ты что?.. — удивленно спросил его царь.

— Гораздо великое число кораблей на море появилось, государь, с какою вестью и послан…

И будто в подтверждение его слов издалека донеслись два гулких пушечных выстрела.

— Извествуют о себе в Ниен, — усмехнулся царь. — Не ведомо им еще… Беги к Меншикову с приказом — немедля салютовать дважды!

Сержант побежал, придерживая свою шпагу, к невысоким земляным укреплениям Ниеншанца. Прошло несколько мгновений… Две шведские мортиры, направленные вниз по Неве, тяжко грохнули, окутываясь облаками дыма…

— Шведы, шведы! — закричали где-то. — Шведы наступают!..

Тревожно затрещали барабаны, послышались крики команды, тени забегали по крепости из казарм и в казармы…

— Ваше величество! — запыхавшись подбежал к смеявшемуся Петру солдат. — Шведы наступают!..

Переполошились и пленные шведы, вскочили на ноги, изумленно озираясь и не понимая, что творится вокруг.

Но скоро все объяснилось, и веселый царь почтительно стоял уже пред фельдмаршалом.

— Извествую вам, что гости пожаловали с моря, чего ради с моего приказу дважды от мортир салютовано оным…

5 мая 1703 года.

Каждый день — утром и вечером — со стен Ниеншанца гремели ответные выстрелы эскадре Нумберса [6] Нумберс — командующий шведской эскадрой. , не решавшейся войти в Неву из-за низкой воды.

Поехавшие со шведских кораблей за лоцманами матросы были переловлены сторожами-гвардейцами и доставлены к царю в «Канцы» — как звали солдаты Ниеншанц.

Наконец сегодня снова явился гонец с известием, что два корабля из эскадры подошли к самой Неве и стали на якорях.

К вечеру «бомбардир-капитан Петр Михайлов» и поручик Александр Меншиков, как опытные в морском деле люди, по приказу фельдмаршала отправились с солдатами на тридцати лодках на «поиск».

Тихо проплыли они мимо королевского Ниенского госпиталя с громадным садом, миновали Березовый остров с одинокими избушками досмотрщиков за сплавом леса…

Петр на передней лодке переговаривался по-шведски со стариком рыбаком, взявшимся проводить русскую флотилию на возморье.

— Так тою речкою доступно ко возморью выйти? — спрашивал Петр, указывая на Фонтанку.

— Можно, можно… Там деревушки есть, по левому берегу — Каллина и Ремана… А другой путь — прямо, мимо Лосьего острова [7] Лосий остров — жившие по берегам Невы финны так называли Васильевский остров. ,— шамкал старик, указывая на Васильевский остров.

Безлюдные, покрытые густым лесом с торчащими верхушками сосен берега наводили тоску и уныние на молодцов-гвардейцев.

— Новую, слышь, фортецию строить будут, — шептались на лодках. — Уж и житье — в грязи, да в воде, ровно кулики на болоте… А и светлая ж ночь здесь, братцы, что наш вечер московский… Все видно, как днем…

— Ты, Александр Данилыч, иди по реченке этой, в обход. Выйдете на возморье и ждите — как завидите наши лодки, на встречу идите, поспешая всемерно, — распоряжался Петр. — А мы с тобой, Гаврила Иваныч, по Неве пойдем.

Флотилия разделилась: семнадцать лодок пошли с Меншиковым по Фонтанке, а на остальных тринадцати Петр и Головкин поплыли Невою, прячась у лесистых берегов Лосьего острова.