Сергей Былинин - Танковое сражение под Бродами — Ровно 1941 г.

Также не удалась попытка врага сдержать наши танки на отдельных выгодных рубежах. Преследуя немцев, 19-й корпус вечером ворвался на восточную окраину Дубно. Немцы взорвали за собой мосты и только это не позволило советским танкистам прорваться в город. Потери немцев: 30 танков, 50 бронемашин, 4 батареи ПТО, до полка пехоты убитыми, разбитая и брошенная мототехника. Наши потери: 17 танков, 128 человек, убитыми и ранеными.

Правее в направлении на Дубно атаковал противника 9-й мехкорпус Рокоссовского. В этой полосе на Ровно наступали 13-я и 14-я танковые и две моторизованные дивизии Клейста и три пехотные Рейхенау. Несмотря на большое превосходство противника, корпус Рокоссовского продвинулся на несколько километров, но сильные удары авиации вынудили его остановиться. При непрерывной бомбежке немцам удалось взять в клещи 20-ю танковую дивизию, но ночным контрударом она вырвалась из них. 131-я мотодивизия полковника Н. Калинина, обороняясь в районе Луцка, отразила несколько атак немецких танков и отбила попытки противника форсировать р. Стырь.

Схема 3. Контрудары мехкорпусов Юго-Западного фронта и бои под Бродами — Дубно — Ровно 26–29 июня 1941 г.

И снова тактический прорыв не был использован. Успешные действия 43-й тд 19-го МК по существу были сведены на нет тем, что дивизия, как и другие соединения корпусов, не имела сил и средств для закрепления на захваченных рубежах. Артиллерия корпусов на тракторной тяге в 6 км/час не успевала за танками. Ко всему несогласованность действий соседних соединений, оголивших фланги 43-й тд, заставили комкора Фекленко вместо ночной атаки на Дубно отвести дивизию к Ровно.

У Радехова и Бродов удар по южному клину в направлении на Берестечко наносили 15-й и 8-й мехкорпуса. Трудное положение сложилось у 15-го. Понесший потери он смог атаковать лишь одной 212-й мотодивизией. Выделенная в помощь 8-я тд из 4-го МК прибыла 26 июня только к концу боя. И все же на отдельных участках 15-й МК продвинулся вперед. Немцы, не выдерживая атак на земле, использовали свое превосходство в воздухе и бросили против советского мехкорпуса авиацию. На КП был тяжело контужен комкор И. Карпезо, его заменил полковник Г. Ермолаев.

Главный удар по южному клину наносил 8-й мехкорпус генерал-лейтенанта Д. Рябышева (схемы 4 и 5). Ему противостояли немецкие 16-я танковая и 57-я пехотная дивизии и моточасти 48-го мотокорпуса. Местность для наступления была труднопроходимой. Она пересекалась пятью речками шириной 10–30 м, и глубиной до 2 м с болотистыми поймами до 2 км. Времени на подготовку отводилось мало — 5 ночных часов. Поддержка с воздуха отсутствовала. В 9 часов утра 8-й мехкорпус атаковал противника двумя танковыми дивизиями — 34-й полковника И. Васильева и 12-й генерала Т. Мишанина. 7-я мотодивизия обеспечивала танковый удар слева. Комкор управлял боем из танка КВ. 34-я тд второй атакой, переправившись по бревенчатым настилам через болотистую местность, полностью разгромила одну танковую колонну противника и прорвалась до района Редкое, Теслучев, где немцы поспешно организовали противотанковую оборону. В этом бою 34-я тд уничтожила 3 батареи, 2 мотобатальона, пленила состав двух батальонов. 12-я тд (8-го МК), преодолев мотопехотой р. Слоновку, захватила Лешнев, уничтожив при этом 12 немецких танков, 3 батареи ПТО, мотобатальон и захватила тылы немецкой дивизии. 7-я тд полковника Герасимова захватила плацдарм на р. Стырь и, отражая контратаки, уничтожила до 15 танков противника, истребила и взяла в плен до двух батальонов пехоты.

Удар 8-го МК, продвинувшегося на 25 км, встревожил германское командование. Рундштедт и Клейст срочно подтягивали к Берестечку танковые и пехотные резервы, стянули всю противотанковую артиллерию 48-го мотокорпуса.

Наиболее мощным немецким танком в 1941 г. был Pz.IV. Его 75-мм пушка с 500 м пробивала 50-мм броню.

Немецкая авиация непрерывно и массированно бомбила наступающие советские части, впервые применив здесь горючую смесь. Под бомбы попал КП 8-го мехкорпуса, вышли из строя многие командиры штаба, но корпус готовился утром продолжить свое наступление.

На исходе 26 июня Военный совет фронта подвел итоги контрудара. Выяснилось: мехкорпуса, вводимые в бой разрозненно и часто без поддержки пехоты, артиллерии и авиации, задерживают и отбрасывают противника на отдельных направлениях, наносят врагу немалый урон, но и сами несут при этом большие потери. Противник же, используя превосходство и мобильность, продвигается на других участках. Возникает угроза вторжения танковых колонн на луцко-ровенском и радехово-бродском направлениях. С подходом советских 31-го, 36-го и 37-го стрелковых корпусов открывается возможность создать более мощную группировку. М. Пуркаев предложил создать ее на линии рек Стоход, Стырь и городов Дубно, Кременец, Золочев. А мехкорпуса отвести за этот рубеж. М. П. Кирпонос, понимая, что без временного перехода к обороне не обойтись, отдал приказ на отвод. Но Москва на это отреагировала категорично: «Ставка запрещает отход и требует продолжать контрудар…». Разговор Кирпоноса с Жуковым закончился распоряжением последнего: «С утра 27 июня перейти в наступление и разгромить противника, прорвавшегося к Луцку и Дубно». Жуков отлично понял и замысел штаба ЮЗФ и трудности с организацией удара, но переход к обороне в момент, когда у мехкорпусов обозначился успех, а немцы в критическом затруднении, показался ему худшим вариантом. Трудно сказать, какое из решений — прекратить или продолжать удар — было в обстановке тех дней наиболее целесообразным. Однако, когда Генштаб получил сведения о потерях мехкорпусов, они повергали в изумление и заставляли задуматься. Основными причинами потерь танков оказались не действия артиллерии ПТО и танков противника, а авианалеты и многочисленные отказы матчасти. Уже через 2 дня Ставка начала готовить директиву об отводе войск ЮЗФ на рубеж УРов на старой госгранице.